терять. Местные уже чувствовали приближение урагана, а я обещала при любом раскладе поглядывать на часы как можно чаще и ровно в десять утра быть дома.
Пожалуй, самым непривычным мне показалась не жизнь под землей, работа по двенадцать часов или политический строй, а распорядок дня. Ночь совершенно не означала сон, на нее наоборот приходился самый разгар работы, и когда изможденные двенадцатичасовым днем на ногах люди приходили домой к четырем утра, у них оставалось полчаса, чтобы поесть и побыстрее заснуть в своих маленьких землянках, а уже в семь-восемь начинался новый день, чтобы успеть сделать все свои дела до начала урагана. Базары сворачивались только на время урагана, видимо, торговцы использовали эти четыре часа для сна, хотя Дима рассказал, что во время урагана никто не спит, где-то в подсознании у них выработался блок на расслабление в эти моменты.
– Теперь ты намного больше сливаешься с местной фауной, – оценил Дима мой новый образ, – и к коротким волосам подходит хаки.
Я расплылась в улыбке, странное место и странное время, чтобы получать комплименты, но от этого даже приятнее. Лизины вещи я аккуратно сложила в углу, а футболку вернула Диме, кроссовки же мы спрятали в сейф к телефону и всему моему имуществу из прошлой жизни.
– Ну что, будем готовить ужин?
– Конечно, командуй, шеф!
– Боюсь, сегодня разнообразия не будет. У нас только картошка и чай.
Дима достал из угла, где, по-видимому, хранилось вообще все имущество дома, громадный котелок, налил туда воды из бутылки, а мне выдал купленную картошку, пучок подсохшей травы и котелок поменьше.
– Готовить будем на улице.
– О, на открытом воздухе, как в лучших ресторанах.
– Родители рассказывали про заведения, где для людей готовил кто-то другой, а они только ели.
– Я все время забываю, что ты ничего из этого не видел. Но если собираешься через год мигрировать со мной, то надо учиться.
– А ты зовешь меня с собой?
– Но… Вы же вроде бы хотели узнать точное время и уйти в мой мир… – покраснела я.
– Я шучу! – засмеялся Дима. – Пошли на улицу.
Он мастерски развел костер около входа в землянку; в котелок побольше мы высыпали нечищеную картошку, а в маленький – опустили пучок травы, и все это отправилось на раскаленные угли. Мы сидели прямо на земле, поджав под себя ноги, в котелках кипела вода, и от углей исходило приятное тепло, уносящее мысли куда-то в далекие просторы Вселенной. Легкий, почти морской, бриз доносил ароматы леса и шелест листьев, на пустырь опускались сумерки, и у некоторых землянок тоже разгорались костры. Воздух был пропитан теплым вечерним туманом и навевал щемящее сердце ощущение, похожее на полную свободу и одновременно безысходность.
– Нам бы сюда вина… Вино – это…
– Я знаю, что это. У нас люди тоже гонят алкоголь из всего, что найдут.
– Это не то же самое. Вино скорее придает антураж и загадочность,
