уроков она быстро ушла домой.
Парень не мог понять, что случилось. Что он мог сделать не так? Вино не пил, девчонок не тискал, Милу спас. А теперь с ним никто не разговаривает. Абсурд.
Думы о девочке не покидали его ни на миг. Ни о чём, кроме неё, мыслить стало невозможно. Понятно, что конкурировать со всеми парнями, например, с Витькой, красавцем, спортсменом и отличником, он не мог.
Однако, у него тоже есть козырь, если спасение можно отнести к добродетели. Так это или нет, Лёнька теперь совсем не уверен. Иначе, почему Мила ведёт себя подобным образом?
Вечером к ним домой пришёл Сергей Степанович. Попросил позвать родителей.
– Извини, Леонид, что вчера тебя отругал. Мила мне всё рассказала. Ты один поступил, как настоящий мужчина. Я запретил дочери общаться с участниками тех событий, кроме тебя. Хочу пригласить вас, всей семьёй, прямо сейчас, к нам в гости. Надеюсь, не откажетесь.
– Ну что же, – сказал Лёнькин папа. За такое дело и выпить не грех. Я – за дружбу. А ты, мать, как думаешь?
– В гости, так в гости. Мне нужно минут тридцать, чтобы собраться. С собой чего взять?
– Стол уже накрыт. Ждём. Очень обяжете.
Смущать Лёньку, как он боялся, никто не стал. Сергей Степанович пожал руку и обнял, по-мужски.
Ребята поели и пошли в Милкину комнату.
Девочка, молча, показывала ему комнату, альбомы с фотографиями, книги. Она явно стеснялась. Что-то в отношениях между ребятами изменилось. Но пока неосознанно.
Немного погодя Мила села за пианино. Рядом поставила стул для Лёньки.
– Мила, я тебя чем-то обидел? Почему ты со мной не разговариваешь?
Девочка задумчиво играла, время от времени украдкой бросая на Лёньку смущённый взгляд.
Краска не сходила с её лица.
На середине мелодии она подняла руки, беззвучно захлопнула крышку инструмента.
Жесты и взгляд давали понять, что она хочет что-то сделать, но никак не решается.
– Я ведь понимаю, что ты спас мне жизнь. И про любовь, о чём несколько раз повторил, тоже всё помню. Не представляешь, как мне перед тобой стыдно. Я была совсем голая. А ты не врач, не моя мама, не девочка, наконец. Просто не понимаю, что мне теперь делать с этим позором. Считаешь, что я обязана выйти за тебя замуж? Но ведь я тебя не люблю. Не уверена, что бросилась бы тебя спасать, как ты меня. Зачем ты всё испортил? Лучше бы дал мне умереть.
– Ничего себе! Никто не заставляет меня любить. Если хочешь, могу уйти. Совсем. И никогда больше не подойду. Только скажи. Ты мне ничем не обязана. Да и умирать тебе рано. А любить всё равно буду. Это мои чувства, значит, и решать тоже мне. Ну что, уйти?
– Нет, побудь со мной. Мне нужно подумать. Серьёзно подумать. Не хочу в пятнадцать лет быть женой.
– Глупенькая ты, Милка. Любовь приходит, когда захочет, если есть, кому дарить свои чувства, но это совсем не значит, что нужно жениться. Всё будет хорошо, вот увидишь.
– Лёнь, а почему, когда мы в догонялки играли, ты меня целовать
