style="font-size:15px;"> – Мы всегда держим в студии три-четыре ящика, в запертом шка…
– С вашего позволения, мистер Оуэн. – Вулф погрозил ему пальцем. – Я хочу по возможности услышать голоса этих шести человек.
– Бутылки находились в студии, – сказал Тулли Стронг. – В шкафу. Шкаф был заперт, поскольку в противном случае они там недолго простояли бы.
– Кто вынул восемь бутылок из шкафа и положил в холодильник?
– Я, – подала голос Элинор Вэнс, и я, оторвавшись от блокнота, снова посмотрел в ее сторону. – Это входит в мои обязанности во время каждого эфира.
Проблема Элинор Вэнс, подумал я, в том, что она слишком много работает. Сценарист, исследователь, барменша… Кто еще?
– Невозможно за один раз унести восемь бутылок, – заметил Вулф.
– Конечно невозможно. Поэтому я взяла четыре. А потом вернулась за оставшимися четырьмя.
– Оставив шкаф открытым… Нет. – Вулф остановился. – Эти тонкости могут подождать. – Он снова обвел глазами сидящих перед ним людей. – Итак, бутылки пока в холодильнике. Кстати, насколько я понимаю, присутствие всех вас во время эфира было обычным делом. За исключением одного человека. Вас, мистер Трауб. Вы очень редко приходили на передачу. Что привело вас туда в тот…
– Потому что я чувствовал себя не в своей тарелке, мистер Вулф. – Хотя в Трауба ткнули пальцем, он ничем не выдал своего недовольства: его рекламная улыбка оставалась прежней, так же как и хорошо поставленный низкий голос. – Я считал и продолжаю считать, что приглашать в программу человека, торгующего информацией о скачках, было ошибкой. А потому хотел на всякий случай находиться неподалеку.
– Вы считали, что от мистера Орчарда можно было ожидать чего угодно, так?
– Я вообще ничего не знал о мистере Орчарде. Но находил эту идею отвратительной.
– Если вы имеете в виду всю идею программы, я согласен… но сейчас это отнюдь не то, что мы пытаемся выяснить. Давайте вернемся к тому эфиру. Во-первых, давайте попробуем получить еще один фрагмент общей картинки. Где стоят стаканы, из которых они собираются пить?
– На подносе на краю стола, – ответила Дебора Коппел.
– На краю стола с микрофонами?
– Да.
– Кто их туда поставил?
– Та девчонка. Нэнсили Шеферд. Единственный способ заставить Нэнсили держаться в стороне – это ее связать. Или не впускать внутрь, чего мисс Фрейзер никогда не позволит. Нэнсили организовала самый большой клуб поклонниц Маделин Фрейзер в стране. Итак, мы…
И тут зазвонил телефон. Я взял трубку и что-то пробормотал.
– Мистер Кремень, – сообщил я Вулфу, использовав одно из своих пятнадцати прозвищ для звонившего.
Вулф прижал трубку к уху, дав мне знак оставаться на линии.
– Слушаю вас, мистер Кремер.
Саркастический
