хмыкнула, почему-то заметив, что слово «госпожа» он не добавил, обернулась, чтобы взглянуть на него украдкой, и снова встретила пожирающий взгляд, который тут же стал испуганным, потому что ошейник появился сам и пустил короткий импульс боли по позвоночнику, заставляя сглотнуть и быстро опустить голову.
– Простите, госпожа, – сказал Экатор, буквально ненавидя себя за такую реакцию.
Он знал, что права не имеет реагировать даже на такой ее вид, особенно после случившегося утром, еще и оставшись без наказания, но ничего не мог с собой поделать.
С огромным трудом, запрещая себе облизывать губы, он просто сжал руки в кулаки и уставился на темнеющие костяшки пальцев. Продержаться столько лет и завалиться на внезапной похоти? Такого он себе позволить не мог.
– И за что он тебя ударил? – спросила Витория, одеваясь. – За взгляд или за забытую «госпожу»?
Экатор вздрогнул. Последнего он за собой не заметил, коротко взглянул на нее, а потом осознал, что она поняла про взгляд, и совсем побелел, не в силах уже утыкаться мордой в пол.
– Я не виноват, госпожа, – сказал честно. – Вы просто очень красивая.
Он не лукавил. Она успела надеть только черное белье, но ему казалось, что так она была еще соблазнительней, чем без одежды вовсе.
– Я рада, что ты так думаешь, – хохотнула Витория.
Этот его горящий, испуганный, голодный, покорный и неистовый взгляд ее возбуждал. Как все это могло сочетаться, она не понимала, но очень хотелось попробовать.
Она подошла к нему вот так, не одеваясь, и коснулась его подбородка, не давая опустить голову.
– Вечером, когда я покончу с делами, покажешь мне, насколько я хороша, – сказала она, буквально наслаждаясь тем, как в его глазах ужас сменился восторженным желанием, а потом снова рухнул в ужас, будто она походила на страшную волшебницу, способную его растерзать в своей постели, а ей хотелось просто немного поиграть.
– Госпожа, – начал было Экатор сбивчиво, чуть отстраняясь от ее руки.
– Ты хочешь мне возразить? – спросила Витория весело.
– Только напомнить, что вы меня так и не наказали, – с трудом выдавил Экатор. Больше всего он сейчас боялся, что она отложит наказание до вечера, а потом превратит постельную игру именно в наказание, а там он точно все испортит, потому что ничего не понимает в постельных играх, а поддаваться и терпеть одновременно не умеет вовсе.
– Сразу после завтрака. Я все помню, – заверила его Витория и, вскользь проведя пальцами по губам, пошла к шкафу.
У Экатора сердце на миг остановилось от этого прикосновения.
– Губы – это самое личное, – как-то очень давно говорил в его присутствии господин Лио-Йен одной из своих гостей. – Так что, покупая себе постельного раба, помните: никаких прикосновений к его губам, никаких поцелуев, хотя по приказу ваше тело он может целовать как угодно. Это будет во имя вашего
