style="font-size:15px;"> – Ты мой кровный дядя, – одна фраза, но она была решающей.
Барсик закатил глаза.
– А кто тогда? Новый Магистр, у которого мозгов в голове меньше, чем у улитки? Или же идеальный капитан корабля, видящий в тебе легкую наживу?
Я поднялась на ноги. Что-что, а терпеть крики я была не намерена.
– Нет… – он задумчиво вгляделся в мое лицо, – ты же всегда восхищалась моральными уродами!
Смешок вырвался сам собой:
– Да. Именно по этой причине и встречалась несколько лет с тобой!
Бабушка и мама опешили и замерли с открытыми ртами, переводя взгляды с меня на Борислава. Однако я уже шагала вниз по лестнице, ощущая, как внутри закипает ярость преисподней.
В течение следующих трех суток я закономерно старалась не показываться на глаза бабушке – укрыться от мамы было просто невозможно. На самом деле более логичным было бы прятаться от «женихов», однако сделать это можно было только в нашей с Раей каюте. Естественно она выталкивала меня за дверь, как только я приводила себя в порядок! Хоть чаще всего маман и сама пыталась «украсить» мою постную физиономию чем-то этаким, но мне удавалось находить места, в которые кроме меня и, как оказалось, безбашенного Барсика лезть никто не стал бы. Так я забиралась по сетке на самый верх мачты, запиралась в трюм, сидела в закутке под лестницей, однако рыжий черт неизменно меня находил и продолжал длинный нудный диалог, прерываемый только ставшими удивительно похабными шутками. Смешно мне не было – я по-настоящему скучала по спокойному и сдержанному Вольтеру, которому по факту всегда надоедала я. Наверное, это карма. Или я просто стала старше.
Так или иначе, но на третий день (мы бодрствовали днем, а не как обычно ночью), я залезла на длинную балку в носу корабля, что была концом форштевня, и накинула «Отвод глаз». Это заклинание вышло для меня особо болезненным, потому первые полчаса я просто отходила от резких судорог, сковывающих руки. Затем сидела в таком долгожданном спокойствии и тишине и чувствовала себя намного лучше, чем в шумной компании.
Я смотрела на сине-зеленое море, пляшущее и пенящееся под разрезающим его судном. Мне хотелось коснуться свежих соленых брызг, раз за разом отскакивающих от темного лакированного дерева и не долетающих до меня по причине сильного защитного барьера. Была, конечно, вероятность, что без последнего меня снесет яростными потоками воздуха, что кружили над «Лунной ночью». А все потому, что галеон имел не обычные паруса, да и остальное устройство. Так, каждая дощечка здесь была пронизана специальными нитями агерата – металла-накопителя, являющегося одновременно и проводником, и защитой от магического вмешательства. При этом управлять кораблем мог только маг-воздушник достаточно большого уровня силы, в нашем случае это был капитан. По этим вкраплениям магия поднималась вверх к парусам, затем распространялась по ткани, где создавались невероятно сильные регулируемые потоки воздуха, не мешающие тем, кто был на борту. Однако, если учитывать скорость, с которой мы
