было страшно.
К всеобщему облегчению, Эдгар появился с Ниной на руках. Он дымился, как тлеющее бревно, но на первый взгляд не пострадал от огня. Длинные волосы Нины не пыхнули, что само по себе странно, а загорелся подол ночного платья. На молодых людей вылили по ведру воды, чтоб хоть немного охладить их, Эдгар закашлялся, причем без остановок, с хрипом и стоном. Он вынужден был опустить девушку на землю, упал рядом на четвереньки и не мог остановить приступ кашля. Женщины захлопотали вокруг Нины, полагая, что кровь на ней – результат неосторожности, девочка поранилась.
– Встать! – рявкнул Смирнов. – А ну обе пошли! На пожар! Тушить!
– Охренел? – огрызнулась пятидесятилетняя тетка. – Девчонка без чувств…
– Встать, я сказал, дуры! – осатанел он. – Я сказал, на пожар!
Его свирепость внушила им покорность, обе подчинились приказу, проявив идеальное послушание. Тем временем Эдгар, еще кашляя, подполз к Нине, приподнял ее за плечи, обнял, шепча какие-то слова, которые за гудением огня невозможно было расслышать. Впрочем, до Смирнова иногда долетало имя, которое он повторял:
– Нина… Ниночка… Как ты?.. Ну, скажи, скажи…
А она действительно, до жути, производила впечатление живой. Ее глаза смотрели в рассветное небо… и улыбка… Нина улыбалась явно Богу.
К приезду пожарных дом основательно подсушился. Пока разворачивали шланги, а пожарные работали с реактивной скоростью, дом пыхнул так, словно где-то внутри открылся газовый поток, взметнувшийся вверх. Обессиленные дачники опустились на землю и без эмоций наблюдали, как пожарные вступили в схватку с огнем, не давая ему распространиться.
Приехала «скорая», тут-то и начались новые проблемы. Эдгару не могли объяснить, что девушка мертва, он не понимал и не давал санитарам забрать ее. Да и сам нуждался в медицинской помощи, медикам удалось схитрить, мол, поехали вместе с ней, в больнице разберутся, кто жив, а кто… нет.
– Вот такая история, – закончила Лариса рассказ, раскатывая из теста крошечные лепешки.
На просторной кухне свободного места не было – кругом одни пельмени и все от пола до потолка засыпано мукой, как на мукомольном заводе. Временно девушки превратились в рабочих, штампующих русско-китайское национальное блюдо. Валя лепила пельмешки чуть крупнее горошины – так потребовал Виталий, руководивший процессом, время от времени заглядывая на кухню. Она очень старалась. Работа безумно нудная, а рассказ – из области фантастики, поэтому Валя, открыв ротик, замирала, в конце спросила:
– А почему всех убили?
– Преступление не раскрыто, – ответила Лариса. – А Эдгар в рубашке родился. Когда Плещееву, дяде Нины, воткнули нож в спину, тот упал на Эдгара – это официальная версия. Я думаю иначе. Эдгар помнил себя только с того момента, как очутился внизу, а спальные места располагались наверху, выходит, он спустился. Эдгар слышал гул…
– А что гудело? – осведомилась Валюша.
– Огонь.
