я напротив меня.
Я промолчал.
– Притом вам ничего не придется для этого делать, – добавила она. И следом уточнила: – Почти ничего.
– Порой между “ничего” и “почти ничего” – дистанция огромного размера, – все же заметил я.
Она покачала головой:
– Это не тот случай!
– Кто знает! А вообще-то, я выслушал бы вашу историю еще раз, сначала. При пересказе, знаете ли, нередко всплывают важные подробности…
– Хорошо, – она кивнула и задумалась, собираясь с мыслями.
Мы сидели за столиком уютного кафе, откуда открывался вполне рекламный вид на Неву и ответвляющуюся от нее Большую Невку с крейсером “Аврора” на фоне нахимовского училища. Если верить путеводителям, именно в этом месте ширина реки достигала максимального значения.
День был солнечный, безоблачный, даже жаркий, и по водной глади сновала целая флотилия катеров и теплоходиков, набитых туристами. По Троицкому мосту и вдоль набережных бесконечными вереницами двигался транспорт. Над панорамой исторической застройки сверкали на солнце шпили Петропавловки, адмиралтейства и купол Исаакия.
Хорошо бы просто так посидеть за бокалом терпкого вина, наблюдая эту приятную глазу картину и не отвлекаясь на посторонние мысли.
Однако именно сейчас я не мог позволить себе этого.
Даме, пригласившей меня в это кафе для конфиденциальной беседы, требовалась предельная концентрация моего внимания на ее проблеме.
Собственно, все началось вчера вечером.
Я собирался на ужин, когда в моей квартире раздался телефонный звонок.
“Тысяча извинений за беспокойство! – произнес в трубку мелодичный женский голос. – Я говорю с Дмитрием Сергеевичем Черных?” – “Да”, – лаконично подтвердил я. “Позвольте еще один деликатный вопрос: вы плавали в прошлом году на теплоходе по Неве вместе с господином Нектаровым?” – “Да”, – без особого энтузиазма ответил я. “Слава богу! – воскликнула женщина. – Значит, я не ошиблась! Это действительно были вы! Я представлюсь, с вашего позволения. Шестоперова Валентина Федоровна, давняя знакомая господина Нектарова. Тот когда-то работал с моим мужем, точнее, мой муж работал у него. Понимаете, есть одно дело… На первый взгляд, оно, как бы вам сказать… Впрочем, это не телефонный разговор! В сущности, речь идет о жизни или смерти, но вам совершенно ничего не придется делать… Одно ваше присутствие может разрядить обстановку!” – Чувствовалось, что женщина глубоко взволнована, и это мешает ей говорить более связно. Я задал два-три уточняющих вопроса, после чего, не обещая ничего конкретно, согласился на сегодняшнюю встречу, которую неведомая обладательница приятного голоса назначила мне в кафе.
Шестоперова оказалась элегантной брюнеткой бальзаковского возраста. Впрочем, есть женщины, которые в любом возрасте выглядят интересными. Валентина Федоровна, несомненно, была из их числа. Настоящая петербурженка – грациозная, тактичная, стильная, с безупречным вкусом. На ее ухоженном, чуточку удлиненном лице выделялись ясные черные глаза. Летний деловой костюм цвета беж из натурального льна подчеркивал классическую стройность фигуры.
Весь мой житейский опыт говорил о том, что женщины такого типа умеют держать удары судьбы, не теряя достоинства, и редко смиряются с давлением неблагоприятных обстоятельств.
Она еще слова не успела промолвить, а я уже был на ее стороне. Но до поры ей не полагалось об этом знать.
Явившись на встречу первой, она выбрала удобный угловой столик с видом на невские просторы и заказала по бокалу дорогого испанского вина.
Разговор она начала с ненавязчивых комплиментов в мой адрес.
Затем сообщила, что она в курсе тех закулисных событий годичной давности, благодаря которым господину Нектарову удалось сохранить и свое доброе имя, и свободу. Мол, в общих чертах она знает о моей роли в той истории. Она участвовала также в теплоходной прогулке по Неве, когда господин Нектаров праздновал свою реабилитацию, и даже помнит, какой усталый был у меня вид. Она рада засвидетельствовать, что господин Нектаров до сих пор поднимает за меня тост в узком кругу… ну и так далее.
Вчера днем, продолжала Шестоперова, она проезжала по Невскому и случайно увидела меня у Гостинки. Память на лица у нее вообще цепкая, а уж меня она узнала сразу. И поняла, что это знак судьбы. Узнать номер моего телефона ей было совсем несложно.
Затем, волнуясь и поминутно щелкая зажигалкой, она изложила мне суть дела, которое могло бы показаться плодом разыгравшегося воображения, если бы не ряд достоверных и тревожных деталей. Именно для уточнения этих деталей я и попросил ее повторить свой рассказ.
Шестоперова зажгла очередную тоненькую сигаретку и заговорила уже более спокойно и раздумчиво:
