«барана» тоже есть правила. «Матч» длится десять минут. Если за это время «баран» порежет троих – его оставят в живых. Согласитесь, хороший стимул.
Первый «баран» заметно вяловат. Он три недели сидел в зиндане, ему давали двести граммов черного хлеба в день и пол-литра воды – этого вполне достаточно, чтобы человек жил.
У нас большой опыт в содержании пленных. Русские крайне редко бегут из наших зинданов. Те, кому удалось сбежать, – уникумы совсем из другой породы, про них даже говорить не стоит, потому что их очень мало. А любой нормальный человек к концу первой недели содержания в таком «ямочном» режиме превращается в тупое послушное животное, безразличное к своей дальнейшей судьбе. Эту неделю человек держится на «старом жире» и пребывает в состоянии постоянного страха смерти, каждую секунду ожидая, что ему перережут горло. Потом он привыкает к этому состоянию. Человек вообще ко всему привыкает – даже к самым нечеловеческим условиям. «Старый жир» кончается, скудная пайка не дает силы для ощущений и жажды жизни. Человек впадает в состояние, сходное с зимней спячкой или тягостным сном смертельно больного. Он вроде бы жив, но уже похоронил себя. От него исходит липкое «земляное» зловоние: в яме он ходит под себя, в первые несколько суток – довольно обильно, «старый жир» перерабатывается. Человек насквозь пропитывается этим запахом, в темноте и тесноте ямы довольно быстро отвыкает здраво мыслить и постепенно превращается в живой труп. Этакий зомби.
Такого легко убить даже начинающему моджахеду, для которого умерщвление себе подобного в новинку. «Волчата» просто уже по внешнему виду и запаху не отождествляют приговоренного к закланию «барана» с представителями рода человеческого. Грязный, вонючий, весь в струпьях и дерьме, со стеклянным взглядом… Тут и специальной обработки не надо, все обычно идет как по маслу.
К краю ямы жмется второй русский солдат. Этот «баран» № 2 – объект повышенной сложности. Он покрепче, шире в кости, выше первого. Но не это главное. Этот второй – зовут его Ваня – очень хочет жить.
Три дня назад его достали из ямы, искупали, побрили-постригли, дали чистую одежду. Потом хорошо покормили и сказали, что завтра-послезавтра обменяют на одного моджахеда. Три дня этот Ваня спал в тепле, хорошо кушал, читал свежие газеты. Он вновь почувствовал вкус к жизни. Более того, сейчас, после всего пережитого, он жаждет жизни с удвоенной силой. Видели бы вы, как радовался этот мальчишка, как сверкали от счастья его красивые голубые глаза! Впрочем, сама я этого не видела, мне Аюб сказал.
Теперь он жмется к краю ямы и с диким напряжением наблюдает за игрой в жмурки. Правила ему довели. Он в курсе, что если его товарищ не справится, то во втором «периоде» возьмутся за него. Сегодня на рассвете ему сказали, что обмен откладывается на неопределенное время, а его, чтобы зря не «простаивал», используют для подготовки юных моджахедов.
Вот это и есть объект повышенной сложности. За три дня он восстановился,
