скакал на виллу Александра.
– Скакал? На чем? На тебе? Я сегодня коня не брал.
– Да вон присланы! – махнул рукой легионер. – И с ними провожатые. Срочно!
Провожатых было четверо. Кони рослые, ребята крепкие – из центурии фрументариев, не иначе. У них у всех лица особые. Как будто они в любой момент тебя каленым железом готовы прижечь. Но почему-то пока не прижигают и этим фактом раздосадованы.
– Я сам же про эту виллу и прознал, – кажется, в этот миг трибун пожалел о своей настойчивости. – Далеко хоть ехать?
– Да не меньше часа – так сказали.
Приск ожесточенно мотнул головой – после заката таскаться по окрестностям было более чем небезопасно – даже с охраной. Но не это его разозлило. Он не девица, чтоб бояться. А вот передохнуть опять не придется – это и вызвало досаду.
Пока ехали по улицам Антиохии к воротам, Приск в очередной раз отметил, как быстро город возрождается. Где-то под сводом полуразрушенного дома теплился масляный светильник. Прямо на мостовой выставлен был стол, разложены хлеб, сыр, стояли бокалы с вином. Люди сидела на досках, положенных на обломки колонны. Тут же висела плетеная люлька на каком-то крюке, что вбит был в обломок стены. В другом месте, разведя огонь в сложенном из булыжников и обломков гранитной колонны очаге, старик готовил кашу в медном котле. Двое мальчишек сидели рядом с очагом на корточках, ожидая, когда подоспеет нехитрый обед. Торговец, перекинув через плечо бурдюки с вином, шагал от дома к дому, громко выкрикивая:
– Хиосское, наилучшее хиосское!
– Эй, парень, дай-ка попробовать! – потребовал Приск. – Если вино хорошее, куплю весь бурдюк.
– Вино отличное! – заверил торговец. Рожа у него была хитрая – глаза – щелочки, одного уха не хватало. Такой и мочу может продать, не моргнув.
Протянул конному с некоторой опаской – схватит вояка бурдюк, да и умчится. Но трибун сделал большой глоток, одобрительно кивнул и спросил:
– Сколько…
– Десять денариев… – набрался наглости парень.
– Сколько? – пророкотала отдаленным громом угроза в голосе.
– Пять… – сбавил цену пройдоха.
– Два… и то потому, что вино отличное, – сказал Приск.
– Только ради твоей славы, трибун, – вздохнул торговец. – Твоей и Рима, – льстиво добавил, ловя монету.
Приск не видел, как парень, воровато оглянувшись, шмыгнул в щель между развалинами. Здесь был лаз в подвал под разрушенным домом. Внизу рядами стояли огромные амфоры, ничуть не пострадавшие во время землетрясения (разве что две или три раскололись, и теперь в подвале пахло хиосским – по запаху парень и нашел чужое сокровище).
Первым делом торговец спрятал полученные деньги под камнем, потом сцедил из амфоры вино в два бурдюка, плотно заткнул их пробками и выбрался назад – в полумрак ночных улиц. Если дело так пойдет и дальше, к лету он сделается богачом. Парень уже прикидывал, где
