сыном легионера, так что его жизнь изначально была предназначена армии и войне. Но эта предопределенность, казалось, нимало не отложила на парне своего отпечатка – он жил так, как будто сам выбрал свой путь, и все, о чем мечтал с детства, – служить и воевать. Возможно, так и было – просто потому, что иной жизни парень себе не мыслил.
Приск подошел, поначалу решив, что легионер натолкнулся на драгоценности, – в соседнем доме отыскали покореженный серебряный сервиз, разбитую нефритовую шкатулку с кольцами и браслетами и денежный сундук – доверху набитый векселями, золотом и украшениями. Квартал был богатый. Сверху лежал туго набитый кошелек – так и просился в руки.
Но что десяток золотых ауреев[9] человеку, который обнаружил на дне реки в горах Дакии несметные сокровища Децебала? При воспоминании о том золоте трибуна порой охватывала досада – Траян оплатил казной дакийского царя игры, что длились 123 дня, а Приску едва хватило, чтобы переехать в Рим и купить мозаичную мастерскую. Хотя, с другой стороны – войну выиграл Траян для Сената и народа Рима. И если народ Рима занят тем, что днями просиживает в амфитеатре Тита или в Большом цирке, то император поступил так, как хотелось его народу. Сидеть днями, составляя из цветных камешков замысловатый узор, – не каждый мечтает о подобной доле.
Легионер подвел командира к фундаменту разрушенного здания и указал на узкую горизонтальную щель. Похоже, здесь было окошко подвала.
– И что? – спросил трибун, недоумевая.
Легионер просунул в щель факел и бросил на пол. Теперь помещение смутно осветилось. Приск наклонился и разглядел, что внутри сложено оружие – мечи, щиты, копья, все это было расставлено вдоль стен или сгружено в открытые сундуки… и похоже, почти совсем не пострадало во время землетрясения. Разве что все присыпало толстым слоем известковой пыли.
– Клянусь Немезидой, этим можно вооружить центурию, не меньше, – пробормотал Канес.
Любому мало-мальски понимающему в государственных делах человеку понятно, что оружие в подвал городского дома могут сносить с одной-единственной целью – вооружить восставших или разбойников, – если, конечно, это не дом оружейника. Но разрушенный дворец на лавку оружейника никак не походил. Как и на логово ночного грабителя.
– Канес, зови солдат, расширить вход, – отдал команду Приск.
Потом, несколько мгновений подумав, достал из сумки таблички и написал записку Афранию Декстру. Обычно обо всех важных находках полагалось докладывать Ликорме – всемогущий вольноотпущенник императора следил, чтобы все ценности поступали к нему – дабы потом невостребованное переправить в казну. Но о подобной находке следовало предупредить прежде всего центуриона фрументариев Афрания. Запечатав таблички, трибун отправил одного из своих людей с донесением.
Легионеры тем временем работали споро – вскоре вход был расширен настолько, что человек мог протиснуться внутрь без труда. Приск
