не удастся».
– Кто-нибудь пострадал?
– Синяки и шишки, не более того.
– Что бы вы делали посреди океана, если бы кто-то оказался ранен? – продолжал расспросы Тайлер.
– У нас была хорошая аптечка, как положено. Папа знает, как оказать первую помощь, достаточную для того, чтобы добраться до ближайшего порта.
– Ваш отец опытный человек. И вы тоже. Я все еще не могу взять в толк, как три юные девушки смогли справиться с лодкой такого размера. Вы что-то не очень похожи на мускулистых амазонок.
– Мы с сестрами хорошо знали морское ремесло. Вы не поверите, конечно, но мы научились плавать тогда же, когда и ходить. Некоторые дела требуют бо́льших физических сил, но мы старались на совесть и справлялись хорошо. Мой отец настоял на том, чтобы мы упражнялись вязать узлы и складывать снаряжение с самого раннего детства. Некоторым детям читают сказки на ночь, а мы тренировались – приседали, отжимались, качали пресс, делали упражнения с отягощениями.
– Похоже на рабство, – заметил Тайлер.
– Ну, папа подбадривал нас как мог, развлекал, когда мы тренировались.
– Чем же?
– Сказками о море, о парусном спорте. В его рассказах всегда были герои – мужественные, решительные, физически и духовно сильные. Они вдохновляли нас. Отец учил, как следует использовать ум и тело, чтобы совершить, казалось бы, невозможное. Именно это мы делали во время гонки и добились восхитительных результатов.
– Слышу нотку гордости в вашем голосе?
Она вздохнула, ей хотелось бы сказать «нет».
– Я думаю, можно себе позволить немного.
Тайлер задумчиво изучал ее.
– У вас с отцом сложные отношения?
– Мягко сказано.
– И никто из вашей семьи с тех пор не участвовал в гонках. Не могу не спросить почему.
– Те одиннадцать месяцев, кажется, промелькнули слишком быстро, вместив столько впечатлений, что хватило бы на целую вечность, не говоря уже о двух годах жизни под парусом до гонки. Одного раза для хрупких девушек вполне достаточно, Тайлер.
– Вы впервые назвали меня по имени. – Он склонил голову. – Пожалуй, мне это нравится. Дает надежду, что мы идем на сближение.
– Ну, я бы на особую доверительность и откровенность на вашем месте не рассчитывала, пока не начну называть вас Тай.
– Буду иметь в виду. А теперь как насчет ужина?
Кейт отрицательно покачала головой. За пять минут разговора с ним она так завелась, что и думать о еде противно.
– Нет, спасибо.
– Почему?
– Я не хочу обедать с вами, потому что устала с вами говорить. Не хочу притворяться и прятаться и в то же время абсолютно не горю желанием обнаружить неосторожно раскрытую мной информацию опубликованной в каком-то журнале через несколько месяцев.
– Хм… Так, значит, не горите… Ну что ж… Сдаюсь! Предлагаю перемирие и торжественно клянусь исключить всякие
