слишком устал. – Было время, когда человек мог получить здесь пива вдосталь, Уилл.
Бармен закончил вытирать стаканы на другом конце барной стойки.
– Ты уже выпил свою норму, Дункан. Сегодня вечером больше ничего не получишь. Отправляйся домой, приятель, и проспись.
Проспись? Не может он спать. Уже давно не может. Он способен заснуть сейчас прямо на высоком стуле, как одинокий драчливый петух на жерди, – когда выпитый алкоголь затуманит разум, Дункан на несколько часов мог обрести покой. Но такое в последнее время случается нечасто.
– Черт побери, Уилл, мне надо выпить. Парень, пойми, чертовски надо.
Дункан с удивлением слышал свой изменившийся чужой голос, улавливал искреннее и потому горькое отчаяние в этом голосе, но ничего не мог с этим поделать. Жажда копилась в нем весь день и становилась сильнее, ожесточеннее, когда он наблюдал, как еще одна лодка, следом за предыдущей, входила в гавань. Каждая из них – это мечта о путешествии, о гонке, в которую предстоит отправиться и выиграть. Это его мир. Боже, как он тосковал. Тосковал по высоким волнам, по шквалистому ветру. Тосковал, вспоминая, как адреналин вскипал в крови, как ломило спину, как потели ладони… Все его существо тогда – тело и душа – было подчинено одной мысли – выиграть любой ценой. Он жаждал гонки. Только она могла снова придать его жизни смысл.
– Мне надо выпить, – упрямо промямлил он.
Уилл прошел вдоль стойки и окинул своего давнего завсегдатая тяжелым жестким взглядом.
– Это не доведет тебя до добра, Дункан. Я позвонил Кейт, она уже едет.
– Зачем, черт тебя дери, ты вызвал ее?
– Потому что пора домой. Ты просидел тут весь день.
– Не твое дело! Я сам могу добраться до дома. – Дункан попытался встать, но помещение бара завертелось перед глазами, он опустился на место и ухватился за край стойки.
– Конечно, можешь, – сухо бросил Уилл. – А пока сделай милость, посиди и не вставай.
– Я буду делать только то, что хочу, – огрызнулся Дункан. – Ты знаешь, с кем ты разговариваешь? Я помотался вокруг света и вернулся. Я выиграл эту чертову кругосветку Уинстона. Никто подумать не мог, что мы дадим всем фору. Но мы, я с моими девочками, всех их сделали. – Он умолк и устало вздохнул. – Мы оказались лучше всех, Уилл. Самыми лучшими. Мои девочки были мужественными, как и их старик. Они сражались, как волчицы, но не сдались. И я не сдался. МакКенна не сдаются.
– Да-да, я знаю.
Уилл на самом деле был осведомлен лучше других, потому что все это уже слышал не раз. Он был лишь на несколько лет моложе Дункана, но уже больше двадцати лет стоял за барной стойкой и управлял баром. Дункан никак не мог взять в толк, какая человеку радость сидеть на одном месте столько времени. Двадцать лет назад у Уилла была пышная шевелюра, поджарая фигура и девушки выстраивались в очередь, чтобы пофлиртовать с ним. Теперь Уилл был совсем лысый, мог поучаствовать в конкурсе пивных брюшков, да к тому же был женат на библиотекарше.
