просто не слышал.
Сарычев прибавил шагу, теперь я едва поспевала за ним.
Ага, а кто-то жаловался на подвернутую ногу… Ходить не может, водить не может… Вот ездил бы на своей машине, и ничего бы со мной не случилось. Надо было тоже ему наврать, что у меня машина в ремонте. Да, задним умом-то мы все крепки.
При мысли о том, что я могла бы сейчас не торчать в сыром подземелье, а сидеть в офисе и пить кофеек с секретаршей Светкой, меня снова охватила злость.
– Стой! – крикнула я в спину боссу. – Видишь же, что он не хочет нам помогать! Пойдем обратно! Да пойдем же! Я там оставила свою машину без присмотра!
В ответ Сарычев пробормотал, что ничего с моей машиной не сделается, а ему интересно, куда ведет этот подземный ход.
Он и не подумал вернуться, наоборот, сделал еще несколько шагов вперед, вдруг споткнулся и выронил фонарь. То есть телефон.
Туннель погрузился в кромешную темноту.
– Да чтоб тебя… – пробормотала я, попыталась достать собственный телефон, но поскользнулась в темноте и упала. Тут на меня накатила волна паники. Я попыталась встать, но темнота была такая, что я перестала понимать, где верх, а где низ.
С трудом поднялась на четвереньки, проползла несколько шагов вперед, и вдруг пол ушел из-под меня, и я поехала вниз, как с детской ледяной горки.
Тут меня захлестнул беспредельный ужас.
В глухой первозданной темноте я скользила неизвестно куда и могла провалиться в бездну, в преисподнюю…
– Арсений! – вскрикнула я из последних сил.
Но мой жалкий голос затерялся в темноте подземелья – и никто на него не ответил.
К счастью, скольжение скоро прекратилась, я снова была на ровном полу.
Переведя дыхание, я сделала еще одну попытку нашарить свой телефон. На этот раз я его нащупала, попыталась вслепую включить, но вместо этого выронила.
Телефон брякнул о каменный пол.
Я снова пришла в ужас – если я не найду его или если он разбился, я навеки останусь в этой первозданной тьме…
Я принялась шарить по полу – и вскоре нашла злополучный телефон и даже смогла его включить.
Бледный призрачный свет озарил кирпичные стены, сырой пол…
Я была в том же самом туннеле – и я была в нем совершенно одна, Сарычева не было видно.
На всякий случай я крикнула куда-то в темноту:
– Арсений Николаевич!
Ответом мне было только слабое эхо.
«Вот скотина, – подумала я с привычной ненавистью, – завлек меня в это дурацкое подземелье и бросил здесь… Интересно ему, видите ли. Нашел время изучать подземелья! У него полиция на хвосте, а он тут… нет, он точно больной. На всю голову».
Ненависть придала мне силы, у меня как будто открылось второе дыхание. Я подумала, что ни за что не сдамся, выберусь отсюда и выскажу ему все, что о нем думаю…
Свет телефона, пусть слабый и бледный, придал мне толику решимости.
Я
