в бар, вернулась и стоит в дверях, наблюдая за их столиком.
– А вас, кажется, дожидаются. – Лола развернулась в ее сторону. – Вы эту девушку давно знаете?
– А какое это может иметь отношение к делу? – недовольно пробурчал Гавардо.
– Действительно, никакого, я только хотела узнать, не была ли она вашей общей знакомой и с Ванессой тоже?
– Нет, не думаю, хотя она здесь с самого начала фестиваля и нас в аэропорту встречала, мы их вместе никогда не видели. Ее Юля зовут, – нашел нужным пояснить режиссер, – она из редакционного отдела. – Он встал, показывая, что разговор окончен, и подвигая из-за стола Леоне.
– Спасибо и до свидания! – попрощалась Лола.
– Чао! – вразнобой ответили мужчины.
Журналистка разобрала аппаратуру и поднялась к себе.
Пересмотрев отснятое, она разглядела, как нервничал и тер под столом ладони Гавардо, незаметно подталкивая коленом Леоне.
«Хорошо, что скрытую камеру включила, вот какие моменты выползают! Значит, что-то недоговаривают друзья-приятели, значит, что-то скрывают. Странно, что после смерти Ванессы они как ни в чем не бывало остались на фестивале… Или это нормально считается, ведь люди приехали со своей работой и, возможно, на приз надеются. – Она вспомнила, как на конкурсе песни в Сан-Ремо когда-то давно повесился знаменитый певец, и ничего – праздник продолжался. А здесь – никому не известная переводчица. С этим буду разбираться отдельно, а пока надо подложить комментарии и отправить материал на студию».
Закончив работу, она зевнула. Дрема накатила незаметно, и, мягко захватывая сознание, истома разлилась по всему телу.
«Конечно, спала я совсем мало, но нельзя распускаться, нельзя, дел еще очень много», – уговаривала сама себя Лола. Мышцы обмякли, глаза, хоть и были еще открыты, начали видеть что-то совсем другое, вовсе не гостиничный номер – волны, тихо шурша, набегали на песчаный берег и откатывались, искрясь и унося с собой мелкие блестящие камешки… Она опустила голову на руки.
Глава 4
– Ольга! Ты что, спишь?! – раздалось над самым ухом. – Давай, давай, поднимайся! – рядом с журналисткой стояла мамина подруга и режиссер Галина Гуляева.
Лола что-то промычала, открыла глаза и мазнула непонимающим взглядом по оказавшейся в ее комнате женщине.
– Давай, приходи в себя. Не выспалась, – она погладила журналистку по плечу, – но ничего, ночью наверстаешь, а сейчас пойдем ужинать.
– Что, разве уже так поздно? – удивилась Лола. Она бросила взгляд на окно, где и вправду надвигались сумерки.
– Так у нас же ужин обычно в семь, а не так, как у вас в Риме, в полдевятого, а то и в девять.
Ольга поднялась со своего стула, они обнялись и расцеловались. Последовала череда вопросов о маме, погоде в Риме и работе.
– Теть Галь, но мне надо доделать кое-что до ужина, – отпросилась Лола.
– Хорошо, я тебя в ресторане на первом этаже жду. Скажешь, что ты гость
