это письмо, прошу вас незамедлительно отправиться в Кастелло-дель-Чьяве и предъявить свои права на Норму, которые я вам в этом письме полностью предоставляю. Если вы встретите непонимание со стороны менторши моей дочери, а также домоправителя, покажите им это письмо. Они обязаны отпустить с вами девочку: это мой безоговорочный приказ. Я вверяю ее вашей власти, вы вольны делать с нею, что угодно, лишь бы это служило исправлению ее порочности. Если Норма откажется ехать с вами, примените всю возможную силу, а также скажите ей, что в случае неповиновения вам я отрекаюсь от нее, как от дочери, лишаю ее своего родительского благословения и покровительства, она не получит положенного наследства и титула; более того, я клянусь, что лично продам ее в рабство в любое из чернокожих племен Архипелага Слоновой Кости. Надеюсь, вы исполните мою просьбу, причем в скором времени, также надеюсь, что ваши усилия не пропадут втуне, и Норма станет порядочной благонравной девушкой, достойной носить фамилию Азиттизи. Прошу вас запретить ей общаться с другими воспитанницами, запретить разговоры, сплетни, лакомство, привязанность к вещам и безделушкам и так далее. Вы знаете, что надобно делать. Разумеется, я выплачу любые суммы по первому вашему требованию, деньги будут взяты из наследственной доли Нормы. Засим остаюсь ваша покорная слуга, вдова Азиттизи. Писано в день св. Сабато месяца агосто, пятого года правления рекса Альфонсо Светоносного».
Она сложила листок пополам и спрятала в борсетта. Потом долго и испытующе глядела на меня. О Спящий! Я была оглушена, раздавлена, убита! Моя мать считает меня порочной! Моя мать готова отречься от меня! Готова даже продать меня в рабство! А схола! Это что, вроде многоместной тюрьмы для девочек, которые вызвали гнев у своих родителей?!
Я соскочила с кресла и подбежала к окну. Мне хотелось вспрыгнуть на подоконник, распахнуть створки и броситься вниз, прямо на острые камни замкового двора! Лучше смерть, чем такой ужас! Неужели только для этого меня лечили и опекали!
Видимо, контесса догадалась о направлении моих мыслей. Она качнула кистью руки в мою сторону и тихо проговорила:
– Комбатанте, прошу вас…
Узкий и щуплый мужчина с вислыми усами встал и шагнул ко мне, лицемерно улыбаясь:
– Доминика Норма, что это вы задумали? Вернитесь в кресло, пэр фаворэ!
Меня затрясло от ненависти:
– Не смейте мне указывать в моем доме! Убирайтесь, все убирайтесь! Это ложь, мой отец не мог написать такое! А если даже и написал, я никуда не поеду! Ни в какую схолу, будь она проклята! Шагу не ступлю из кастелло! Охрана, на помощь!
Я напрасно их звала. Нет, я не верю, что они меня предали, просто им запретили даже нос высовывать с людской половины замка. Я знаю, они меня жалели и несмотря ни на что, не считали меня сосудом зла и греха.
Комбатанте шел прямо на меня, чуть пригнувшись, мерзко улыбаясь, растопырив руки, словно мы собрались играть в салки. Я отступала
