можно так охарактеризовать, – Медекис постарался, чтобы его голос звучал как можно более мягко. – Вы проявили поистине невероятные стойкость и выдержку. Не каждый в той критической ситуации был бы на такое способен.
– Благодарю вас, Дин, но ваша похвала излишняя, – тихо не согласилась Кейт и опустила голову, отчего скользнувшая с плеча шелковая прядка волос закрыла от Медекиса ее лицо. – Я выполняла свою работу, и на моем месте каждый поступил бы подобным образом. Но где-то я все-таки просчиталась, и все вышло наперекосяк. Погибли невинные люди, поэтому вряд ли можно записать операцию «Нострадамус» в разряд успешных. Мы проиграли, и Гринвуду удалось совершить свою месть. Но ведь никто и подумать не мог, что он…
Очередное упоминание о тех событиях заставило девушку сбиться и замолчать. Притаившийся глубоко внутри молох вновь шевельнулся и, протянув свои извивающиеся черные щупальца, снова надавил на сердце, споткнувшееся с удара на удар. Демон не желал отпускать ее. Кейт сглотнула и сделала глубокий вдох. Стискивающее палец кольцо обжигало кожу.
– Все-таки на такое способен? – закончил за нее Медекис и кивнул, хотя она, отвернувшись, продолжала смотреть в другую сторону. – Никто не думал, Кейт.
– Но тогда почему? Почему корпорация довела ситуацию до такого? – упрямо заправив волосы за ухо, Кейт подняла на Медекиса глаза, в которых заблестели слезы. – Сотни людей отправлены в мясорубку, и ради чего – чтобы спровоцировать одного-единственного человека, который всего-навсего хотел вернуть семью?
– Всего-навсего? – невесело усмехнулся Медекис. – Вы бы слышали сейчас себя, Кейт. Он террорист, хладнокровный убийца. Опомнитесь. Вы же сами не хуже меня прекрасно осознаете, что наша работа не может не оставлять после себя следы, словно круги на воде, остающиеся от упавшего камня. Такие правила игры. Не мы их придумали, и не нам их менять.
– Не говорите так, – не хотела уступать девушка, продолжая гнуть свою линию и защищать человека, которого по большому счету не знала. Но ей было необходимо что-то говорить, хоть как-то сопротивляться, пусть даже и на словах. Важно было ощущать себя самостоятельным человеком, способным на право выбора, а не послушной безвольной марионеткой на службе у могущественных кукловодов. – Его спровоцировали, вынудили.
– Отнюдь. История с семьей Гринвуда не шла вразрез с интересами корпорации, пока он не обезумел и не стал убивать всех подряд. Пункт шесть-два-четыре, параграф три: стараться вмешиваться только в крайнем случае и без надобности не вводить какие-либо законы, противоречащие законам природы, – дабы не порождать преступления, чтобы потом их наказывать, – по памяти процитировал Медекис. – Никакого эгоизма и злоупотребления служебным положением в личных целях, Кейт. Там, если помните, еще двенадцать пунктов – так вот Гринвуд нарушил их все!
– Да, конечно. Я предпочитаю, чтобы меня помнили по тем делам, которые я совершила для других, а не по тем, что другие совершили ради меня. Я помню присягу корпорации, Дин. Я только
