и крепко уснул.
В эту ночь Лиля больше не сомкнула глаз. Она лежала на кровати и тихо плакала. Ей было ужасно жаль себя, свои разрушенные мечты и чувства.
***
Лилия еле дождалась утра. Она встала в шесть часов, заправила кровать и стала готовить завтрак.
«Как теперь мне вести себя с ним? – думала она. – Простить ему ночную выходку или устроить скандал? Может быть, выкинуть все эти шкуры и больше не иметь с ним никаких дел? А, может, сделать вид, что ничего не произошло? Ведь он все-таки был пьян? Нельзя забывать и того, что он очень помог ей. Ведь благодаря ему, у меня появились такие деньги».
Чем больше она думала над этим, тем больше ее раздирали внутренние противоречия. В конце концов, девушка решила, что сама этот вопрос поднимать не будет и посмотрит, как себя поведет Максим. Он проснулся в начале восьмого утра. Выпитый накануне алкоголь отзывался в его голове мучительной болью. Он впервые переживал состояние похмелья. Как с этим бороться он знал лишь теоретически.
Марков лежал на диване и пытался вспомнить вчерашний вечер, своего нового друга Андрея с которым он познакомился в тот вечер. Они случайно встретились в ресторане «Молодежного центра». В начале застолья Максим контролировал себя, старался меньше пить и больше слушать рассказы Андрея, как тот отбывал небольшой срок в колонии. Андрей все рассказывал и рассказывал, каждый раз подливая в рюмку Максима водку. Наконец Марков потерял контроль, вслед за Андреем стал опрокидывать одну рюмку за одной. Максим помнил, как подозвал официанта, рассчитался за обоих и направился к выходу из заведения. Он помнил, как одел пальто и вышел на улицу. Холодный ветер с Казанки слегка освежил его. На какой-то момент ему стало лучше, предметы один за другим стали вставать на свои места. Подкатившийся приступ тошноты заставил его свернуть за угол ресторана. Пройдя метров тридцать, Максим уперся в деревянный забор частного дома. Он двинулся вдоль забора и оказался в кустах. Засунув в рот два пальца, он искусственно вызвал рвоту. Постояв минут пять и, он медленно побрел в сторону остановки. Троллейбус, на котором он ехал в центр города, изредка останавливался на Ленинской дамбе, и он просил водителя, чтобы тот открыл дверь, для того чтобы он мог опорожнить свой желудок.
«Куда ехать? – думал Максим. – Домой нельзя, там мать. Поеду к Лильке, там и переночую».
Что произошло ночью, он помнил плохо. Но, то, что Лиля ведет себя не так, как прежде, наталкивало его на определенные мысли. Наконец ее молчание стало невозможным.
– Лиля! Ты что молчишь? Если я виноват, то так скажи, а в молчанку играть со мной не надо.
– Ты, хочешь сказать, что ты ничего не помнишь? Не помнишь, как пытался изнасиловать меня?
«Так и есть, – подумал Максим. – Нашкодил, как последняя сволочь».
Извиняться не входило в его правила. Он редко просил прощения, так как где-то прочитал, что извинение перед человеком, не что иное, как
