и отправляю его нашей фельдъегерской почтой. Сам же не спеша собираю чемодан и тоже еду домой. А езды в то время до Москвы было недели две. Приезжаю домой, и тут же мне домашние говорят:
– Ты хоть знаешь о том, что получил премию на конкурсе? Первую никому, а вторую поделили Дудинцев и Паустовский.
Представляете себе, какой соратник и спутник по этому конкурсу у меня оказался? Константин Георгиевич Паустовский! Тут я еще пуще уверовал в то, что литература – мое призвание…
А почему, как вы думаете, мне удался этот конкурсный рассказ? Назывался он «Встреча с березой». Думаю, потому, что я написал его не по «социальному заказу», – тут действовал закон прямой линии, которая есть кратчайшее расстояние между двумя точками. Я был полон ожиданий встречи со своими родными, впечатлений от войны и победы, – я находился в приподнятом состоянии!
Рассказ понравился жюри, его хвалили в прессе, и очень кстати я получил тогда премию – десять тысяч рублей. Это были, конечно, не сегодняшние десять тысяч: с того времени прошли две денежные реформы… Будучи верен себе, я эти деньги потратил на покупку хорошего фотоаппарата «Контакс», который был мне нужен как корреспонденту «Комсомольской правды», куда я был немедленно после этого конкурса приглашен.
Глава 4
Мои учителя
В литературу меня привел Рахтанов Исай Аркадьевич. Однажды он зашел в школу, где я учился, в поисках «молодых талантов» – у него был литературный кружок. Мое стихотворение понравилось, и он повел меня в «Пионерскую правду». Стихотворение было напечатано. Мне было 12 лет. В рахтановский кружок я долго ходил, а дружба наша продолжалась до последних дней его жизни. До сих пор храню его дар – янтарные четки.
Учителем, который определил главное направление моего творчества, считаю Николая Огнева («Дневник Кости Рябцева»). Будучи школьником, ходил в его литературный кружок. Огнев постоянно повторял, что в литературном произведении должна быть «шекспиризация», то есть соединение глубины и увлекательности. Длительное время я был под влиянием Исаака Бабеля. Тут я должен сказать, что я к нему лет семь ходил домой. «Полированное хождение» – Сурков правильно сказал. Я ходил к нему домой, обедал у него, чай пил… Почему-то у меня всегда были друзья старше лет на двадцать пять.
Это был человек небольшого роста, с круглым брюшком, тонконогий, с красной нижней губой, с блестящими глазами, блуждающим взором – человек, который ничего не видит, а все время живет в мире какого-то воображения. Вот он примерно такой был. Нас было у него несколько. И вот он нас водил… Была пивная на Дзержинской площади, где сейчас «Детский мир». Подвал такой, и там целая анфилада сводчатых помещений, заполненных табачным дымом и таким ровным шумом пирующих. Огромное количество людей… И туда нас водил Бабель, и поил нас пивом, и учил нас, как это пиво нужно, – это тоже относится к тому, каков он был, – как надо пиво наливать в стакан. Нравилось ему поднять бутылку высоко-высоко, и чтобы
