ОЧЕНЬ этого хочется?
– ОЧЕНЬ! – вскричал я.
– Тогда говорите всем, что вы от Страмцова.
– И этого будет достаточно?
– Более чем. На бабушку не обращайте внимания. Она такая злая потому, что заведовала детским домом для детей врагов народа. Двое в форме – ее внуки. А вообще тут никакой охраны не положено. Итак, дерзайте. К сожалению, никак не могу быть вашим Вергилием в грядущем странствии – это было бы по меньшей мере смешно и даже бестактно. Да, кстати… В своем заявлении непременно укажите, что дело было В НОЧЬ С ПЯТОГО НА ДЕСЯТОЕ, иначе рассматривать не будут…
– Какое дело?
– Ваше дело. Да и любое дело. Ступайте, голубчик.
Дяденька похлопал меня по плечу горячей рукой и легонько подтолкнул к дверям. Очень хотелось посмотреть, как курят спичечные головки, но он отвернулся и быстро заковылял по ступеням.
На вахте продолжался картеж. Бабушка лупила по носам обоим внукам зараз – полуколодой каждому.
– Воротился, хрен моржовый! – обрадовалась она мне.
– Я от Страмцова, – представился я. Все трое бросили карты и встали навытяжку.
– Сердечный ты мой! – закричала бабушка. – Так ты от Страмцова – и помалкивает! Дорогой ты мой человек! Не забыл, выходит, меня Страмцов! Помнит, поди-тко, как за порядком вместе доглядывали! Передай ему, что его Грунюшка-дубачка тоже его помнит, и ждет, и за конфискованным крепко присматривает!
Я обещал передать и пошел по коридору.
Пол в коридоре был какой-то странный. Приглядевшись, я с удивлением и негодованием увидел, что он составлен из могильных плит, искусно друг к другу подогнанных. «Прохожий, не топчи мой прах – я здесь дома, а ты в гостях», – значилось на одной. Я наклонился, чтобы как следует рассмотреть соседнюю эпитафию, и тут же получил хорошего пинка сзади. Оглянулся во гневе и увидел пожилую техничку, копию вахтерши Грунюшки. В руках у технички было пожарное ведро и багор с намотанной на крюк тряпкой. – Ты чего на них уставился? – спросила техничка. – Или ты мою работу проверять пришел? Тебе положено их топтать – ты и топчи, а глядеть на них нечего. Их уже не воротишь, а ты молоденький, вся жизнь впереди… Да иди, чего встал-то, расшеперился!
И она больно ткнула меня багром. Вы эту пожилую техничку тоже знаете. Она, старенькая, соображает, что стареньким за хамство ничего не будет, вот и старается, чтобы посетители не забывали, где находятся.
– А я от Страмцова, – пригрозил я в ответ.
Техничка попыталась поставить ведро на пол, но пожарное ведро ведь конусом, оно свалилось и залило мне ботинки грязной водой.
– Нашли! – завыла техничка. – И здесь нашли, сволочи! Я ни в чем не виновата, заставили меня бумагу эту подписать… Сам Страмцов и заставил, герр оберст… А деточек я жалела, вам всякий скажет!
Она бухнулась в лужу на колени и поползла прочь по коридору, крестясь и божась.
Так страшно и громко выла кающаяся техничка, что мне захотелось куда-то укрыться. Увидел дверь с табличкой «Общий отдел» и юркнул туда.
В
