делать, – это прежде всего, служить себе. Топить печи, приносить воду, варить обед, мыть посуду и т. п. Мы этим начнем служить другим», – Толстой Л. Н. «Дневник» 4 апреля 1884.
Но странно было бы ожидать и в семье того времени, (когда Закон Божий – школьный предмет и примеры религиозного послушания обычны), радости по поводу предъявленного в упор морально-бытового подвижничества. Влачить эти вериги, при его размашистом характере – дорогого стоит. Толстой вынужден, в том числе, и сам для себя становиться примером философской добродетели, хотя не только не был к этому склонен, но, исключая умышленное зло, в удали разного свойства себя по молодости не ограничивал. Недаром, современные философы так избегают философской этики. Здесь не отделаться блужданием по заоблачным эмпиреям абстракций, здесь «надо соответствовать» в каждый момент самой своей жизнью и на вопрос «что делать?», и «как делать?».
А ведь для решения его задачи нет самой возможности собственно философского движения. По-прежнему нет нужной плотности диалога во всенародной общественной жизни, а не ради учёности. Он обращался к русской философии… но, без сомнения, общественная «тусовка» учёных-философов вызывала в нём такое же отвращение, как раньше «тусовка» литературная. Узкий круг «культурных интеллигентов» будет не стыдно «десантировать» в Европу, как это вскоре произойдёт, но десятки миллионов крестьян могли лишь переводить работный стон в песню «Выдь на Волгу….», но не в самопознание. А Толстой соотносил себя только с такими «действительными» людьми.
Знаменитая статья «против прогресса» в «Русский вестник» за 1862 год38 написана слишком рано, чтобы быть правильно понятой. Приводя факты, он требует прямого ответа на вопрос: доказывая необходимость «прогресса», зачем лгать, что он увеличивает благосостояние народа, когда он его разоряет? Сейчас, всякий политэкономически трезвый человек знает, что «классический» капитализм не ставил и не ставит себе целью благо работника, что его цель – только извлечение прибыли. Первым делом, для этого было изведено с земли трудовое население всей Европы, чтобы загнать его в фабричные катакомбы…. Что же здесь неверно?
«Миткаль обходится дешево, потому что не считают людей, сколько портится и до веку не доживают. Если бы на почтовых станциях не считать, сколько лошадей попортится, тоже дешева бы была езда. А положи людей в цену, хоть в лошадиную, и тогда увидишь, во что. выйдет аршин миткалю. Дело в том, что люди свою жизнь задешево, не по стоимости продают. Работают пятнадцать часов. И выходит из-за станка– глаза помутивши, как шальной; и это каждый день…
… Пьяный дикий народ в трактире, 3000 женщин, вставая в 4 и сходя с работы в 8, и развращаясь, и сокращая жизнь, и уродуя свое поколение, бедствуют (среди соблазнов) в этом заводе для того, чтобы никому не нужный миткаль был дешев и Кноп имел бы еще деньги, когда он озабочен тем, что не знает, куда деть те, которые есть»», – Толстой Л. Н «Дневник» 27–28 марта 1889.
Индустриализация увеличивает богатство
