Кем работали?
– Я написал, водителем.
– А еще?
– Техником в мастерской.
Клерк пролистал документы, что-то отметил в конце, приколол фотографии и убрал все в ящик.
– Проверка не займет много времени. Завтра после обеда в двадцатый кабинет. Вас ждет собеседование. Можете идти.
Я вышел из кабинета несколько ошарашенный. Слишком все просто. Взять на работу человека, только что приехавшего в страну из мятежной республики, возможного шпиона… Местные спецслужбы вряд ли столь наивны. Пусть даже за меня поручились армейские офицеры.
Видимо, дело в острой нехватке людей. Все города, расположенные на полуострове, наполовину пусты. Многие уехали после гражданской и не спешат обратно по вполне понятным причинам. Сюда же едут любители острых ощущений и в погоне за длинным рублем. Платят на полуострове в полтора раза больше, чем по стране.
Так что, имея некомплект личного состава, полиция принимала в свои рады даже перебежчиков из вражеского лагеря. Разумеется, после проверки…
Вечером в номере гостиницы я устроил себе небольшой ликбез. Ворох газет, несколько книг по географии, истории и два атласа мира заняли небольшой стол. Второй стол был уставлен тарелками с гамбургерами, бутербродами, салатами и бутылками с водой. Предстояла нудная работа по извлечению максимума информации из минимума источников. Я развернул первую книгу и взял с тарелки первый бутерброд…
…Первое потрясение – местный закон о кровной мести. То есть вполне законно можно убить убийцу твоего родственника. У нас этот закон существовал во времена «Русской правды», в веке X–XIII. Уцелел только на Кавказе.
А здесь четко прописано, кто, когда и за что. Если произошло умышленное убийство и вина преступника доказана, кровник – кто-то из родственников убитого – имеет право найти и уничтожить убийцу. Если того поймала полиция, приговор в исполнение может привести тот же кровник. Закон имеет первую степень исполнения – родич убийцы не имеет права мстить, так как тот был изначально нарушителем закона.
Видимо, все дело в укладе жизни и традициях народа. И в религии. Христианство, утвержденное огнем и мечом на Руси и в Европе, здесь повторить сей маневр не смогло. Мощная ведическая культура устояла, во многом преобразившись, дополнив свои каноны взятыми из христианства обычаями и обрядами. В начале двадцатого века, после революции, прошла мощнейшая антирелигиозная кампания, практически добившая не только христианство и ислам, но и свою религию.
И сейчас, на пороге двадцать первого века, в Ругии к верующим себя причисляли не более шестой части четырехсотмиллионного населения. Половина верующих сохраняла преданность старым обычаям, четверть исповедовала христианство различных форм, а остальные поклонялись другим богам: ислам, буддизм и так далее…
Основная часть населения о религии как таковой вообще не думала, хватало дел и без того. Зато праздники, к какой бы вере они ни принадлежали, справляли все. Масленица, Купала, Перуновы игры, Пасха, Рождество, Навруз… Был бы повод
