каналы поставки, способы связи, места схронов. Тогда будешь жить.
Он вскинул лицо, оскалился.
– Вот как?! Полиция начала хватать всех подряд, без разбору. Значит, по-другому не можете? Честных людей трясете…
– Не валяй дурака! – насмешливо проговорил я. – Честные люди не торгуют наркотой. И не продают оружие боевикам.
– А доказательства, что я торгую, есть?
Караджич глянул на меня: мол, начинай, твоя идея.
– Оставь нас одних, – попросил я Радована. – Хочу тет-а-тет побеседовать.
Тот пожал плечами, нехотя встал.
– Смотри. Только… не очень его. А то потом проблем не оберешься.
– Угу…
Я проследил, как за лейтенантом закрылась дверь, подошел ближе к пленнику.
– Как тебя зовут?
– А вы даже не знаете, кого взяли? Совсем полиция оплошала… – с наигранным сочувствием произнес он.
– Чего честному гражданину скрывать свое имя? Или боишься?
Он тщетно ломал глаза в попытке разглядеть мое лицо. Странность ситуации выбивала его из колеи. К тому же отлично понимал, что за молчание может здорово огрести, а получать по шее никому не охота.
– Зови Карпом.
– Пусть Карп… Значит, так, Карп. Никакие доказательства твоей связи с боевиками особо и не нужны. Хотя они есть…
Он фыркнул, презрительно протянул:
– Треп. Болтовня. Нет у вас ничего на меня, иначе бы давно сунули бумажки под нос.
– Да? Хорошо. – Я подошел вплотную, понизил голос. – Два с половиной месяца назад ты толкнул Дижу партию пулеметов. Двадцать штук.
Он отшатнулся, на лице мелькнул испуг.
– Да еще предлагал АГСы. Мол, новенькие, с завода. Что, забыл?
Карп молчал, лихорадочно обдумывая ситуацию. О встрече, конечно, помнил, но не понимал, кто и как узнал о ней. Перебирал в уме всех, кто тогда присутствовал, и прикидывал, у кого оказался длинный язык.
– Ночь, Жалейка, пустая улица. Ты, два твоих парня, Диж и его напарник… а в конце ты предложил заходить еще. Вспомнил?
– Темнишь, начальник. Наговариваешь… – скрывая волнение, протянул Карп. – Что за Диж, какой товар?.. Брехня.
– Ну-ну… Брехня. И доказательств нет… – Я положил руку ему на плечо, легонько встряхнул. – Значит, отпускать тебя, бедного и невиновного?
– А что делать-то? Можешь даже не извиняться, переживу.
– Лады, – согласился я. – Отпущу. Правда. И ни разу по уху не съезжу. Честно.
Карп недоверчиво глянул, попробовал встать. Я не мешал, отошел в сторону. Надо дать ему вздохнуть спокойно.
– Спасибо, что разобрался, начальник. Тебя, наверное, подставили свои. Ты подумай.
– Подумаю.
– И руки развяжи, правда затекли.
– Угу. Да… – я отпустил веревку, не успев развязать первый узел, – слышал, что с Дижем на
