утонули в узкой бурной реке. Их лодка перевернулась, и они не смогли спастись. Пятилетняя Агата в это время находилась в Москве, с бабушкой и дедушкой. Она долго не могла понять, что мама и папа никогда не вернутся домой, и всей душой невзлюбила няньку, которую привезли из какой-то деревни и поселили в детской. Нянька была старой и уже давно умерла. Да и вряд ли она могла знать про какие-то тайны…
Дед тоже умер. Из близкой родни у Агаты остались только две бабушки. И с одной из них ей совсем не хотелось встречаться. Как раз с той, которая ее вырастила…
Глеб Шагарин сидел за рабочим столом и вдумчиво листал блокнот, делая вид, что ищет нужную запись. На самом деле он даже не всматривался в строчки, а напряженно ждал, когда его секретарша наконец закончит собирать бумаги и выметется из кабинета.
– Глеб Аркадьевич, можно мне уйти на полчаса раньше? Мне надо к стоматологу, Глеб Аркадьевич.
Она была тощей, длинноногой и белобрысой и, судя по всему, считала себя по меньшей мере топ-моделью. По крайней мере, он не раз замечал, как томно она обмахивается ручкой и выразительно виляет задом, дефилируя по коридорам.
– Разумеется, – выдавил он из себя, стараясь не наткнуться на взгляд ее ярко-голубых глаз. – Иди, Кареткина, поправляй здоровье.
Она ему не нравилась. Даже ее привычка закладывать прядку волос за ухо выводила его из себя.
– Спасибо, Глеб Аркадьевич.
«Можно было бы обойтись простым «спасибо», – подумал Глеб. – Но нет, ей обязательно нужно назвать меня по имени-отчеству. Сто раз, двести раз за день». Иногда ему казалось, что эти «глебаркадьевичи» порхают вокруг него, как колибри вокруг перуанской орхидеи.
Секретарша испарилась, напоследок выстрелив в него улыбкой. Выждав пару минут, Глеб встал, подошел к двери и прислушался – тихо. Достал из бара бутылку и плеснул в стакан коньяка. Задумчиво понюхал и прикрыл глаза. Это был запах вечера пятницы, насыщенный, плотный, обещающий хорошие долгие выходные. «Приятно отвечать только за самого себя, – подумал он. – За самого себя да еще за горы железа».
Его благосостояние базировалось на компьютерных технологиях, а компьютеры он никогда не одушевлял. Вот у его отца в былые времена не случалось нормальных выходных. Срочный вызов к пациенту был такой же неизбежностью, как смерть. По воскресеньям маленький Глеб накрывал телефонный аппарат подушками или тяжелыми родительскими пальто, но это никогда не помогало.
– Можешь не стараться, – говорила мать с уважительной обреченностью в голосе. – Он все равно уедет кого-нибудь спасать. Он никогда не изменится.
Но некоторое время спустя все изменилось, и для матери это оказалось полной неожиданностью, которая обрушила привычный порядок вещей.
Глеб отхлебнул из стакана, и желудок тихо ахнул, приняв бархатный удар коньяка. Сразу стало тепло где-то в области сердца. Он сунул руку в карман, чтобы в сто первый раз ощупать кожаную коробочку. Ему захотелось достать ее и еще раз посмотреть на кольцо, но в этот момент раздался быстрый стук в
