она никак не продемонстрировала мне, что понимает мои переживания. Когда мы ищем эмпатию, а находим жалость, то чувствуем себя еще более одинокими и обособленными. Эмпатия – это связь. Жалость – это разобщение.
Поиск жалости
Другая сторона медали – это когда мы сопереживаем человеку, который просит о жалости. Проблема сложная. Жалости ищут, когда чувствуют примерно вот что: «Пожалей меня, ведь я единственный, с кем это случилось», или «моя ситуация самая ужасная, хуже нет ни у кого». Это, естественно, вызывает разобщение и отторжение. Люди, ищущие жалости, не хотят эмпатии или признания того, что подобный опыт – общий; они жаждут подтверждения своей уникальности. Когда я на своих семинарах говорю на тему поиска жалости, участники обычно начинают волноваться и раздражаться. Я давно научилась разряжать атмосферу, надо лишь спросить: «Кто из вас знает человека, который ищет жалости, и сейчас, когда я говорю об этом, представляет себе этого человека?» Неизменно по всей комнате поднимается лес рук – участникам не терпится поговорить о том, кого они вообразили, и о том, как этот человек их раздражает.
Многие рассказывали мне, что чувствуют манипуляцию, когда их близкие напрашиваются на жалость. Я слышала такие фразы даже от терапевтов, которых часто ставят в тупик ищущие жалости пациенты. Когда кто-то хочет, чтобы его пожалели, вполне обычная реакция – презрение и возмущение. Эта ситуация кажется проигрышной для всех. С одной стороны, человек утверждает, что у него все хуже всех и никто не в силах его понять, с другой – ищет нашего одобрения.
Одна участница интервью рассказывала: «У меня в семье только мужу может быть тяжело. Даже если со мной происходит то же самое, что и с ним, или даже хуже, все внимание должно уделяться только ему. Он не просит ему помочь. Он лишь желает услышать от меня, что его жизнь тяжела, несправедлива и куда хуже, чем моя. Он считает, что он работает больше, спит меньше и делает больше. Честное слово, это не так».
Иногда лучшее, что мы можем сделать для того, кто просит жалости, – это притворно вздохнуть: «Да, это очень тяжело!» или: «Ничего себе, худо тебе пришлось!» Но внутри себя мы думаем что-то вроде: «да наплюй ты на все это», или «какая ерунда», или «сколько можно ныть». Иногда выпрашивание жалости так злит и возмущает нас, что мы не можем выдавить из себя даже притворных эмоций. Но как бы ни прошел разговор, легко понять, почему наш обмен репликами редко выходит на уровень реального контакта и взаимопонимания.
Поиск жалости зачастую связан с желанием показать свою уникальность, но мы, конечно, можем сказать, что «нам одиноко» и «мы чувствуем себя единственными, кто…», не выпрашивая жалости. Отличие эмпатии от жалости – в нашей мотивации, в том, как и для чего мы хотим поделиться страданиями. Ирония в том, что причиной поиска жалости нередко является стыд.
На первом курсе докторантуры я часто искала жалости. Неудивительно, что чем больше я это делала, тем более одинокой я себя ощущала. Я была так
