Никто не станет говорить ни о чем по-настоящему дарийском с островитянами, – пояснила Касси. – Ты наверняка заметила.
– Да… но я здесь новичок.
– Ты навсегда останешься здесь новичком, если ты островитянин, – сказала Касси. – На юге по-другому. А здесь, на границе, все очень четко сознают, что в этих горах, которые ты видишь каждый день из окна, живут свободные. Дарийцы, работающие у тебя или с тобой, очень стараются доказать свою принадлежность и верность всему островному и потому помалкивают. А остальные молчат по противоположным причинам.
– Ты начинаешь говорить как папа, – поддела сестру Бет.
– Мы достаточно часто слышали от него все это, – возразила Касси.
– Но горцы… – сказала Харри.
– Да. По-моему, единственное, что нас объединяет, это радость в первые три недели весны. Поэтому несколько горцев приходят на нашу ярмарку.
– Хотя не очень-то они веселятся, – вставила Бет. – Являются в этих своих неизменных балахонах. Лица тоже закрыты, и не видно, улыбаются они или хмурятся. А некоторые носят смешные залатанные кушаки вокруг пояса. Но таки приходят и остаются на несколько дней… У них самые прекрасные лошади на свете. Горцы разбивают лагерь за пределами поселка и всегда выставляют караул, совершенно открыто, как будто нам нельзя доверять…
– Может, и нельзя, – пробормотала Касси.
– …но никогда не продают лошадей. Они привозят роскошнейшие ковры и вышитые пояса – куда красивее тех штопаных, какие носят сами. Это они продают. Вышагивают по краю большой центральной площади старого базара со всем этим ярким товаром в руках, пока все прочие смеются, болтают и бегают вокруг. Выглядит жутковато.
– Да ничего подобного, – фыркнула Касси. – Это ты баек наслушалась.
Бет покраснела. Помолчав, она сказала:
– Видишь что-нибудь у Резиденции?
– Нет, – ответила Харри. – Каких баек?
Повисла новая пауза, пока Касси смотрела на Бет, а Бет на гриву своего пони.
– Моя вина, – сказала Касси немного погодя. – Нам не полагается говорить о них. Папа по-настоящему расстраивается, когда ловит нас на этом. Истории в основном про магию. Считается, что Корлат и его народ пропитаны ею, даже в наше время, а про самого Корлата поговаривают, будто он безумен.
– Магия? – переспросила Харри, припоминая слова Дэдхема. – Безумен? – О безумии полковник не упоминал. – Как так?
Обе барышни пожали плечами.
– Мы так и не сумели выяснить, – призналась Касси.
– А уж нам обычно довольно быстро удается выжать из папы все интересное, – сказала Бет. – По-видимому, там действительно нечто ужасное.
Касси рассмеялась.
– Ты слишком начиталась романов, Бет. Просто папа отказывается верить в магию, вот и не желает о ней говорить. Джек Дэдхем в нее верит – они с папой иногда об этом спорят, когда думают, что никого вокруг нет. Безумие, если это оно, каким-то образом связано
