style="font-size:15px;"> Фирзякин, держа банку за спиной, не нашёлся что ответить, а только безвыходно покраснел.
– Смыл? – жена грозно сдвинула брови.
Фирзякин молчал. Он робко попытался выйти, но тут же был оттиснут мощной грудью супруги обратно.
– Смывай при мне!
– Нет! – сказал он треснувшим голосом.
– Что!??
– Это мой гриб, – сказал он твёрдо.
– Что, что! – повторила жена тоном оскорблённого евреем офицера вермахта.
Фирзякин с ужасом увидел, как громадная шпалоподобная рука супруги медленно поднялась ввысь, и уже через секунду в глазах его вспыхнули молнии, а в ушах заложило ватой. Гиндесбург увидел, что он полулежит в совершенно неестественной позе, зажатый между унитазом и стеной, а его жена с улыбкой дьяволицы победоносно держит перед собой банку с грибом. Пока Гиндесбург пытался освободиться, жена успела-таки вылить несчастный гриб в унитаз. Беспомощный, он лежал на приступке толчка, склизкий и жалкий. Края слабо вибрировали предчувствием неминуемой гибели.
– Вот сука! – сказал он вдруг отчётливо и громко.
Лариса Фирзякина, тянувшая в этот момент руку к рычажку слива, окаменела. Взгляд её метнулся на супруга.
– Это кто сказал? Ты??? – спросила она сипло.
– Он, – ответил Фирзякин, кивнув на гриб.
Жена, не веря своим глазам, наклонилась над очком отхожего места. Гриб молчал. Тогда она вооружилась стоящим возле унитаза вантузом и хотела было ударить им гриб, как тот вдруг легко и неожиданно выпрыгнул из унитаза и налип на её раскрасневшееся после косметической маски лицо. Фирзякин услышал дикий, заглушённый телом гриба рык. Жена, пытаясь содрать атаковавшую её нечисть, сучила по лицу когтями. Но всё было тщетно. Гриб словно прирос к ней. Края его сомкнулись на затылке намертво. Несчастная, вертясь юлой, в агонии выскочила в коридор, налетела на рогатину вешалки и упала на пол. Спустя минуту она затихла, и Фирзякин понял, что произошло страшное.
– Не волнуйся, – услышал он вдруг, – я только усыпил её. Правда, надолго. Пусть проспится как следует. И потом: она нам мешать будет.
– Мешать нам? – удивился Фирзякин.
Он увидел что гриб, совершая странные телодвижения, сполз с лица жены и проворно движется обратно в туалет.
– Застрял? – посочувствовал тот, забравшись на край унитаза, – Ну, давай я тебе помогу.
И гриб, проскользнув по керамическому бортику, оставил после себя текучий маслянистый след. Слизь, словно смазка, стекла по бортам, и Гиндесбург с лёгкостью выскользнул из ловушки.
– Ты мне новую банку поищи, – сказал гриб, горестно созерцая осколки прежней обители, разбитой мечущейся в агонии женой Фирзякина.
– Ага.
– А теперь, – сказал он, потирая края друг о друга, – пойдём чай пить!
Гиндесбург и гриб сидели друг напротив друга за кухонным столом. Тут же стояла вскрытая банка с гречкой, в которой обнаружились спрятанные
