рукой» рынка, предельной полезностью и совершенной конкуренцией. Вместе с этим пришла «новая» для России методология субъективности, метафизики, эмпиризма, схоластики и догматизма. Последние две «болезни» сполна были присущи и советской политической экономии. Но не было трёх первых. Господа-товарищи, вы этого хотели? Тогда в чём же преимущества «новой» методологии? Нельзя же в самом деле выступать в роли попугаев, повторяющих догмы из XVIII в. На Западе это понимают и не просто многие, а очень многие исследователи. Приведём одно из высказываний профессора Нью-йоркского университета А. Эйхнера в работе «Почему Экономикс ещё не наука?» Автор пишет: «Экономикс» как самостоятельная дисциплина включает в качестве главного содержания концепцию, которая не находит подтвержден не в реальности. Действительно, данная теория – не более чем надуманный набор утверждений, основанных на метафизических и, следовательно, не научных аксиомах. Неудивительно, что государственная политика, следуя подобной теории, просто обречена на неудачу» (Перевод в кн. Теория капитала и экономического роста. МГУ, 2004. С. 342).
Лауреат премии памяти Нобеля Роналд Г. Коуз в своей работе «Задача общества», характеризуя состояние экономической науки на Западе, в свою очередь пишет: «С годами экономическая теория делалась всё более абстрактной и теряла связь с событиями реального мира. Экономисты, по большей части, перестали изучать работу конкретных экономических систем. Они ограничиваются теоретизированием».
По словам английского экономиста Эли Девонса, «если бы экономисты задумали изучить лошадь, им и в голову бы не пришло отправиться куда-нибудь, где можно посмотреть на лошадей. Они бы остались в своих кабинетах и занялись ответом на вопрос: «как бы я себя повёл, если бы был лошадью?» (Эрнандо де Сото. Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всём остальном мире. М., 2004. С. 25). Создаётся впечатление, что профессор из США специально писал для российских профессоров и организаторов побед на капиталистическом фронте. За свою неспособность отвечать на проблемы современного экономического развития мэйнстрим подвергается и другой фундаментальной критике. К сожалению, эта критика от россиян утаивается. Между тем для России она представляет первостепенный интерес.
Просчёты российских теоретических и практических либералов не остаются просто просчётами. Они отозвались материальными и моральными потерями десятков миллионов россиян, и потому теоретикам и организаторам российских реформ не надо было особо углубляться в методологию: сама российская экономика за очень короткий период времени наглядно продемонстрировала несостоятельность рыночного субъективизма и метафизического эмпиризма.
Уильям Петти, Англия
1623–1687
Адам Смит, Шотландия
1723–1790
Давид
