target="_blank" rel="nofollow" href="#n_7" type="note">[7], на котором хотелось бы свернуть в другую сторону. Это понятно и логично, у меня у самого есть пара жизненных развилок, на которых я бы предпочёл совершить иные эволюции, нежели произвёл. А вот вы почему-то выбрали убийство немаленькой политической фигуры, смерть которой в 1905 году изменила бы судьбы великого множества людей, в том числе и вашей собственной. Теперь я размышляю, является ли это следствием странной формы зависти к известным людям, или же в вас говорит склонность к насилию.
– А, может, я просто хочу изменить мир к лучшему? – робко спросил я.
Мясоедов почесал здоровую ладонь о протез.
– Изменить мир к лучшему, таким вот образом ни вам, ни кому-либо другому не удастся. Есть на эту тему книга – не помню, к сожалению, автора – где некто, вроде вас, отправился в прошлое и, как вы изволили выразиться, замочил Гитлера. Не читали?
– Нет, к сожалению. И чем там всё кончилось?
– Хуже, чем вы можете себе представить. Ладно, отвлеклись мы с вами, давайте продолжим. Каким, по-вашему, будет следующее крупное научное открытие?
– Здесь и думать нечего. Это будет открытие способа считывать человеческую память, преобразовав её в какой-нибудь доступный формат и визуализировать человеческие мысли на экране компьютера, например…
– Вы серьёзнее, чем я думал, – и Мясоедов в первый раз за время беседы улыбнулся.
Дальше последовало ещё штук двадцать вопросов, которых даже в состоянии глубокого опьянения я бы никогда не стал задавать себе сам. Так я просидел у Мясоедова больше часа. Потом мы ещё около часа беседовали за жизнь, и в результате я опоздал на собственную лекцию. Мясоедов мне в целом понравился – меня привлёк нетипичный, даже парадоксальный ход его мыслей.
Вообще, тут не так уж и плохо, как я думал вначале, но несколько странно. В первую мою неделю здесь я думал, что попал в прошлое. Конечно, всё вокруг не совсем так, как тогда – машины, рекламные щиты, одежда – что-нибудь да выдаст постсоветскую Россею, понимаешь, но всё же присутствует здесь что-то неуловимо советское, из детства, в других городах уже давно сброшенное с Мерседеса современности.
Во-первых, почти все мужчины здесь носят шляпы. Не блатные лужковские «восьмиклинки» и не кожаные «жириковки», а именно настоящие шляпы с небольшими полями и лентами вокруг тульи, какие были в моде в восьмидесятых. В такой ещё Михаил Сергеевич на мавзолее стоял. Я приехал в Сениши в институтской бейсболке и сразу же стал ловить на себе подозрительно косые взгляды. На вторую неделю не выдержал, купил себе на рынке лопухастый декадентский берет, и взгляды прекратились.
Во-вторых – растительность на лице. Усы (гренадерские, казачьи, щёткой) и бороды (лопатой, веником, капитанские, эспаньолки) повсюду. Один раз даже видел одного с усами, как у Гитлера и бородой, как у Ленина. Мне ничего не оставалось, как тоже отпустить усы небольшую бородку. Это было несложно – две недели и готово – эти вторичные половые признаки у меня всегда росли хорошо, правда, только на подбородке.
Ну и, в-третьих – женщины. Они здесь положительно отличаются от тех, которые цокают каблучками
