мяса и закрыл глаза, якобы вдыхая его «бесподобный» аромат. Когда я открыл глаза, Ирина смотрела на меня с диким возмущением, и ее зеленые глаза горели самым настоящим огнем. Я улыбнулся и подмигнул ей.
– Ты ужасен, тебе не говорили?
– Послушала бы ты, что обо мне говорят девушки, – рассмеялся я, подталкивая чуть шатающуюся (текила!) девушку в сторону касс.
– Я так понимаю, что у меня вполне могут оказаться шансы послушать, – она тряхнула головкой, и перед моими глазами снова пролетел ярко-золотой вихрь волос. Эх, что ж такое!
– С вас восемь тысяч рублей, – радостно сообщила кассирша. Я порылся в карманах. Кошелек я оставил дома, скрываясь бегством, так что жил на то, что было рассовано по карманам – не так и мало, если покопаться как следует. В заднем кармане джинсов нашлась пятитысячная купюра – хорошо. Во внутреннем кармане моего синего пиджака (классная штука) лежали сто евро, но они мне не могли помочь в простой кассе магазина. В рубашке валялось еще несколько купюр, оставшихся от прошлого похода за текилой. Я рассеянно пересчитал их и сунул кассирше. Где-то еще должна была быть кредитная карта – скорее всего, осталась в другом пиджаке. Привычка таскать деньги во всех карманах тоже появилась в «Стакане», когда вечно нужно было куда-то идти по нашим бесконечным коридорам и лестницам, и лень было таскать с собой всюду портфель. Теперь вот зато всегда можно найти средства к пропитанию, просто поковырявшись в одежде.
– Ваша сдача, – снова расплылась в улыбке кассирша. Я забрал какие-то бумажки и затолкал их обратно в карманы. Только тут я заметил, что Ирина смотрит на меня каким-то странным взглядом. Испуг напополам с изумлением.
– Что-то не так? – спросил я, но она только покачала головой. Потом все-таки решилась и спросила:
– А что тут стоило таких ужасных денег? Я на такую сумму могу месяц жить!
– Ну, это не в Москве, – заверил ее я.
– Но ты же почти ничего не купил, Григорий Александрович. Или это так дорого берут за мясо трупов?
– Мясо трупов? Фу, какие выражения! Так и будешь меня по имени-отчеству звать? – разозлился я.
– А почему нет? Ты же меня явно намного старше?
– Так и Петр тебя тоже намного старше! – возмутился я, вываливаясь из магазина. – Ты же его, небось, по имени-отчеству не зовешь.
– Вот ты гад! – моментально нахохлилась Ирина.
– Ладно, ладно, не злись. Мне просто не нравится, когда меня так зовут. Мне кажется, что меня это старит.
– А ты хочешь быть вечно молодым?
– И вечно пьяным, – кивнул я и осклабился. – Кстати, большая часть этого счета была выставлена нам за спиртное. Я всякую гадость не пью.
– Зато ты всякую гадость ешь.
– Так, хватит! Давай-ка не умничай, а двигай ножками. А то я тебя сейчас заставлю это мясо и готовить.
– Ни за что! – Ирина даже покраснела от такого предположения, что она, при каких бы то ни было обстоятельствах,
