связано как-то с гибелью Бугаева и Москаленко, лично у меня сомнений нет. В это воскресенье, как только ты позвонил мне из Собачек, я предпринял кое-какие действия по составлению досье на профессора кафедры биоэнергетических исследований Степного университета, доктора всевозможных наук Вошкулата Алексея Владимировича.
Карачун встал и вышел из кухни, вернулся через минуту с диском, упакованным в бумажный конвертик.
– Изучи, завтра поговорим, – сказал он, вручая диск Максу.
Макс посмотрел на циферблат ручных часов: обе стрелки приближались к двенадцати.
– Там немного, – успокоил его полковник, – сто с небольшим страниц. Быстрому усваиванию информации тебя учили. На утро не откладывай, может быть, за ночь что-то дельное в голову придёт. Сейчас тебя грузить своими выводами не буду, дабы исключить элемент зомбирования. Версий не жду, только направления поисков дополнительной информации.
Макс решил, что посмотрит диск утром. На Альбинином компьютере.
– Я пошёл? – спросил он разрешения.
– Иди. Только ты это… не увлекайся мистикой разной. Реально смотри на происшедшее.
– А это не зомбирование моего нежного, не искалеченного полтергейстом сознания? – Макс был уже в прихожей.
– Завтра с утра в лабораторию, в девять тридцать ко мне, – напомнил Карачун и вытолкал молодого человека за дверь.
Альбина взяла трубку сразу, словно сидела возле своего шикарного, стилизованного под старину, телефона. Или только что положила, закончив предыдущий разговор.
– Ало-о-у?
– Привет. Ты ещё не спишь? – совершенно идиотский вопрос, но что поделать – что сказал, то сказал.
– Сплю, коль слышу твой голос. – Обида. Непритворная обида. – Как бизнес? – Сказано настолько сухо, что у Макса стало горько во рту. Сказано просто так, чтобы что-то сказать. Альбину совершенно не интересовал в эту минуту вопрос о его бизнесе. Да она и не была дурочкой; никогда не спрашивала о том, где работает её любовник, но зато знала совершенно точно, что Макс и коммерция – вещи несовместимые.
– Великолепно! – Макс попробовал проглотить горький комок. – Дивиденды получу завтра. И сразу же верну долг.
– Боюсь, не вернёшь…
– Напрасно боишься. Никто не может упрекнуть меня в том, что я не возвращаю свои долги. – Макс произнёс эти слова тоном человека, оскорблённого недоверием до глубины души.
– В твоей порядочности я нисколько не сомневаюсь. Я улетаю сегодня ночью… Через четыре с половиной часа вылет.
– Далеко?
– Далеко.
– И всё же, куда?
– В Лурпак.
– Когда вернёшься?
– Не знаю.
– Альбина! – Макс испугался, что она сейчас повесит трубку.
– Что?
– Мне не нравится,
