и откозыряли приветствие – Лаит медленно, но верно вводил в клане армейские порядки, внаглую срисованные с Ветов.
Старший смены риторическим кивком указал на каменного почтальона. Кланлидер энергичным шагом подошел к огру и требовательно протянул руку. Настороженный Умка занял позицию сбоку от охраняемой персоны, демонстративно воткнул в песок Факел Истинного Пламени и бдительно закрутил головой. На днях Стас презентовал ему оцифрованный медиапакет «Ускоренные курсы бодигардов». Тролль к делу отнесся серьезно и уже начал давить на Глеба с требованием выделить ему бюджет на формирование группы защиты ближнего круга.
О среднем и дальнем круге он пока лишь мечтал – перекрытые заслонами узловые точки, арбалетчики на крышах по маршруту движения, боковые и передовые дозоры… Толстыми непослушными пальцами Умка рисовал атакующие блок-схемы и конфигурации защитных щитов. При этом сам же мысленно пытаясь пробиться сквозь стальную коробочку ощетинившихся мифрилом троллей, упрятавших за широкими спинами уходящего порталом клиента.
Огр поднял руку на уровень плеч и где-то даже элегантным жестом дернул кистью, позволяя пергаменту развернуться во всю длину. Хвала игровым технологиям – вполне себе рабочий документ: скриншот из какого-то онлайн-СМИ с активной ссылкой и переливающейся печатью в виде израильского автомата «Тавор».
После недавней «Трехдневной Войны» его уникальный буллпаповский профиль узнавался влет. Фотография генерала Арона с «Тавором» на груди, глядящего в бинокль на растущий над Голанами ядерный гриб, долго не сходила с первых страниц газет и журналов. Нужно сказать, что в тот раз евреи прошлись по самому краю.
Занятые борьбой за бюджет и подковерными интригами, разведка вместе с армейцами прозевали грозные признаки, и слаженная атака арабских соседей стала полной неожиданностью. А много ли нужно стране шириной в пятьдесят километров? Час хода танков – и пейсатые миллионы окажутся сброшенными в Средиземное море.
Первоначальную катастрофу предотвратили погранцы, полностью выполнившие свой долг – умереть, но дать армии время на частичную мобилизацию. Требуемые сутки они не продержались – бог на стороне больших батальонов, а один ствол против сорока не танцует, несмотря на все морально-волевые качества.
Израильтян медленно, но верно выдавливали на побережье, где должна была начаться любимая забава со времен Чапаева и немецких подводников – расстрел из пулеметов мечущихся в воде людей. Евреи бросали в бой свежесформованные роты, на лету компоновались танковые экипажи, и машины поштучно шли в бой, покрытые консервирующей смазкой. Люди, еще не успевшие пописать выпитым дома чаем, творили чудеса. Когда за спиной видны крыши родного города, в котором твои испуганные дети визжат в подвале при особо близких разрывах, хочешь не хочешь, а драться будешь со всей злобой и ненавистью, на дно окопа не забьешься.
Да и в плен в той войне было лучше не попадать. На пике эмоций израильтяне просто стреляли в поднявших руки, им
