пятая книга появилась гораздо позже. Но и это вполне объяснимо. Посмотрим, например, на ситуацию – мать уговаривает ребенка принять лекарство и обещает ему в награду шоколадку. На этот же принцип опирался и Моисей. Лекарством был определенный свод правил, одна из первых в истории национальных конституций, а шоколадкой служила земля, текущая молоком и медом.
Новая народная трагедия явила нового духовного лидера, точнее даже двух. Конец вавилонского изгнания, империя пала, а персидский царь распустил порабощенные Вавилоном народы. Надо возвращаться домой, но Иерусалим разрушен, храм сожжен, а в Персии так хорошо и спокойно. Эзра и Нехемия просто обязаны были встряхнуть народ. Вот тогда Тора и стала Пятикнижием, книга «Второзаконие» была случайно найдено во время восстановительных работ в Храме, законы Торы заметно ужесточились в силу времени. А запрет брать жену из других племен появился именно тогда, во избежание проникновения в общину языческих культов, того же Баала и его не менее кровожадных приятелей. Трудно поверить, что это совпадение, это фокус, который однажды спас общину. А мы отсутствием гибкости способны её разрушить.
Даниэль был в замешательстве – перед ним сидел какой-то очень странный человек, который был как-то очень странно прав, прав безоговорочно и неоспоримо и в то же время его правота опрокидывала все ранее усвоенные и так трепетно оберегаемые юношей постулаты.
– Да что он себе позволяет! – как-то растерянно воскликнул он.
– Примерно то же самое, что и достопочтенные Эзра и Нехемия – кромсаю Тору в интересах времени. Слов нет, Тора – гениальный свод законов, но боюсь, что все же рукотворный. Если я сейчас признаю ее метафизическое происхождение, я одновременно признаю, что снова оказался неполноценным членом общества. А я этого больше не хочу.
– Нахал, – зло сказал Даниэль. – Не слушайте его, рав Фогель.
– Спокойно, Дани, – остановил его, до последней минуты не проронивший ни слова раввин. И, повернувшись к Рубену, сказал: – Вы, я вижу, человек оригинально мыслящий, почему же стремитесь к религиозному бракосочетанию?
– А разве я сказал, что не одобряю народные праздники? Лучшего повода увековечить исторически важное событие или вовремя собрать урожай и поделиться им с нуждающимся придумать сложно. К тому же это радость, а радость это всегда свежие силы. Да, кстати, скоро Ханука, а детям давно необходим праздник, не по-детски их жизнь началась, вот ведь какая штука. Может ты позаботишься об этом, Дани?
– Позаботься, – согласился раввин и повернулся к Рубену. – А вашу просьбу, мой друг, я все же не смогу выполнить.
Тот сдержанно кивнул и поднялся с видом человека, у которого кончились все весомые аргументы.
– Вы не получили согласия невесты.
Рубен улыбнулся:
– Именно за этим я и направляюсь.
– Ребе, – воскликнул пораженный Даниэль, когда Рубен скрылся из виду, – а если Хана даст согласие, неужели
