еле сдвинули с места восемь лошадей! – объяснил канцлер, как видно, сам себе, потому что Виктор Панкратович не понял, о чем речь. – Впрочем, об этом никто не узнает, – продолжал канцлер. – В Листоране умеют хранить государственные тайны. Стражникам урежут языки и отправят на галеры, а служанку придется продать в гарем какого-нибудь степного князя. Согласись, государь, убивать их – непозволительное расточительство. Нынче каждый человек дорог: на невольничьем рынке в Карбонаре за мужчину дают семьдесят мигриков, а за красивую девушку – целых девяносто два!
– Не ценим мы людей, – вздохнул Востромырдин да вдруг опомнился: – Эй, у вас что – рабовладельческий строй? Так дело не пойдет! У нас этого не положено! Если надо пресечь утечку информации – пресекайте, но все должно быть в рамках!
– Значит, триста семьдесят два мигрика дихотому под хвост? – с тоской сказал канцлер. – И вовсе мы не рабовладельцы, о король, зря обижаешь. Нет уж, мы ученые, знаем, что от раба толку мало. Рабство нынче только у диких народов да еще степняков, вот мы им, дуракам, и продаем, кого не надо, а сами не держим – ни-ни!
– Ладно, действуй по обстоятельствам, – сказал Виктор Панкратович, а сам подумал: «Верно, нечего грубо вмешиваться в местные обычаи, не разобравшись... Да они что, всерьез меня собираются королем назначить? Без постановления?»
Мысль его лихорадочно заметалась по голове в поисках подходящих слов. Надо же и вести себя, и говорить по-королевски, если хочешь вовлечь эту отсталую страну в социалистический лагерь! Тщетно пытался он возродить в немалой памяти своей страницы соответствующих исторических романов, но вспоминалось только школьное: «Хорошо тебе, детинушка, что ответ держал ты по совести... Я велю палача одеть-нарядить... Я велю топор наточить-навострить...» Да еще фраза из популярного фильма про разведчиков: «Вы болван, Штюбинг!»
– Хорошо тебе, детинушка, – неожиданно сказал он вслух.
Канцлер вздрогнул, словно бы зная, что там дальше произошло с купцом Калашниковым.
– Тебе-то хорошо, – продолжал меж тем первый секретарь. – Ты у себя дома. А у меня, между прочим, кроме партийной организации, еще и семья есть. Жена, сын в Москве учится в международных отношениях...
– Государь, разве тебе не ведомо, что листоранские короли не обзаводятся семьями? Престол Под Рыбой С Ножом В Зубах не передается по наследству. Впрочем, если желаешь, мы можем, конечно, доставить их сюда, но твои предшественники обычно отказывались...
«Отдохнуть хоть без Анжелки и лоботряса, – подумал Виктор Панкратович. – А потом видно будет».
– Потом видно будет! – объявил он.
Калидор облегченно вздохнул: вероятно, подобное решение было ему не в новость.
– А вот как я объясню свое отсутствие на работе? – хитро прищурился Виктор Панкратович. Сейчас окаянный канцлер наконец расколется и скажет прямо, по-русски: «Потерпи, Витя, это задание партии».
Но
