но. Тогда с базы ВВС на Малой Земле на перехват цели было направлено звено «МиГов». При заходе на цель один из «МиГов» потерял ориентировку. У него отказала вся бортовая электроника, и он рухнул в Баренцево море. Пилот едва успел катапультироваться.
Второй «МиГ» выпустил ракеты, но объект на огромной скорости изменил траекторию полета и скрылся. «МиГи» повторить этот маневр не смогли. Вскоре объект исчез с радаров.
– Макаров, ты болван!
– Это ты идиотка, Туркина!
– Ты как с девушками разговариваешь?
– Ты первая начала!
– Я тебя не оскорбляла!
– А болваном кто меня назвал?
– «Болван» – это не оскорбление, а «идиотка» – оскорбление! – заявила Катя.
Федор хмыкнул и озадаченно сдвинул сползшую на глаза шапку. Лично он не видел никакой разницы между двумя этими эпитетами. Впрочем, переубедить упрямую Катю ему все равно не удастся – он это отлично знал.
– Зачем ты свернул на эту лыжню? Я же говорила тебе, что это не та лыжня! – сердито сказала Туркина.
– А тебя кто просил за мной идти? Сама небось тоже срезать хотела! – огрызнулся Макаров.
Он и сам понимал уже, что сглупил, но не собирался в этом сознаваться. И угораздило же Андрея Тихоныча, их физкультурника, потащить класс с лыжами в лес! Куда проще было бы остаться в зале и поиграть в волейбол или в мини-футбол. Его, Федора, как обычно, поставили бы на ворота, и все бы стали рваться к нему в команду, потому что та команда, чьи ворота он защищает, почти не пропускает голов, а следовательно, просто обречена на победу.
Они стояли посреди глухого Дементьевского леса. Вокруг синеватыми сугробами громоздился подтаявший снег. Старая лыжня, по которой они шли уже минут пятьдесят, окончательно осыпалась и сгинула в проталинах.
«Ну уж нет! Только этого не хватало! Заблудились, как какие-нибудь чайники!» – подумал Федор.
Катя раздраженно воткнула в сугроб лыжную палку. Под снегом проступила вода.
– Ты видел? И это называется лыжи? – возмутилась Туркина.
– Лыжи бывают разные. В том числе и водные, – уточнил Федор.
Одноклассница фыркнула.
– Спорим, что школьный автобус уехал! Станет он нас ждать! – сказала она.
– Ничего. Доберемся как-нибудь. Главное, выйти на шоссе, а там нас любая машина подвезет, – без особенной уверенности сказал Макаров.
Федор взглянул на свою спутницу, одетую в ярко-синий, со светящимися полосами комбинезон. Сердитое хорошенькое лицо, вздернутый нос и тяжелая коса, выбившаяся из-под шапки. Вот такая она, Катя Туркина.
Пожалуй, Макаров даже был рад, что они заблудились. Когда еще он мог побыть наедине с самой красивой девочкой 8-го «Б»? Интересно, Туркиной известно, что он вырезал ее фотографию из общей фотографии класса и вклеил в свой медальон? Хотя откуда она может это знать? Они проучились в одном классе уже восемь лет, а до сих пор почти и не общались, только перебрасывались иногда парой-тройкой слов, часто даже совсем нелестных.
Федор вздохнул.
– Ну что, потопали обратно? По своей лыжне выберемся, – предложил он, но Катя неожиданно заупрямилась:
– Опять петли делать? Ну уж нет, ни за какие коврижки! У меня в ботинках настоящая каша. Хоть носки выжимай и на дерево вешай.
– У меня тоже ноги мокрые, – буркнул Федор.
– В самом деле? – заинтересовалась Туркина. – Тогда это меня утешает. Чтоб ты заболел!
– Хорошо, заболею! – пообещал Макаров. – Будем вместе лежать в больнице.
– С кем лежать? С тобой? Ни за что! Найди короткую дорогу! – потребовала Катя.
– Как я ее найду?
– Ты мужчина?
– Ну… э-ээ… да!
– Вот и придумай что-нибудь! По-моему, шоссе здесь где-то рядом.
Подумав, Федор решил, что Туркина права. Они вполне могли сделать крюк и теперь находиться неподалеку от шоссе. Если так, то нет смысла снова петлять и возвращаться по лыжне, в конце которой их все равно уже никто не ждет.
– Ладно, сейчас посмотрю, – согласился он.
Неожиданно в кустах справа от лыжни что-то завозилось. Туркина пугливо прислушалась.
– Ты слышал? Что это?
– Откуда я знаю? Скорее всего, медведь, – пугая ее, сказал Федор.
– Разве тут есть медведи?
– Сколько хочешь. Вылез из берлоги
