style="font-size:15px;"> Стоя перед зеркалом, заколола свои темные, довольно длинные волосы вверх – в строгий пучок, аккуратно закрепила на макушке микроскопическую шляпку с вуалью в мушках, которая слегка прикрывала лоб. Потом нанесла тон на лицо – густо-белый, неестественный. Темно-вишневая помада, густые тени у глаз… Девушка в стиле декаданса – именно такого имиджа требовал от нее Халатов.
Вышла на сцену – и сразу почувствовала всей кожей оживление в зале. На экране сбоку задрожали титры – «Роковая любовь». Киностудия Ханжонкова, дата… Господи, сто лет с тех пор прошло!
Поглядывая искоса на экран, Алена заиграла бравурную, игривую мелодию – поскольку первые кадры начинались с праздника.
В полутемном зале ресторана стоял непрерывный гул – люди разговаривали, гремели тарелками, сновали между столиками официанты… Это была полностью идея Халатова – показывать старые фильмы, имитируя атмосферу начала двадцатого века. Времена Гиляровского и купеческого разгула, всеобщего обжорства и утонченного эстетства. Интерьер с самоварами, бочонки с пивом, меню, напечатанное в дореволюционной орфографии…
За ближайшими к сцене столиками уже смотрели на экран. Посмеивались, комментировали сюжет и чрезмерные старания актеров, давным-давно умерших. Алена тоже старалась играть с некоторой чрезмерностью, и музыка, выходившая из-под ее пальцев, полностью соответствовала страстям столетней давности. Это оказалось даже забавно…
Фильмы были короткими – один сменял другой, и после каждого ей хлопали.
К десяти публика уже разгорячилась, голоса и смех стали громче. Это была так называемая приличная публика – и тем заведение Халатова ценилось. Сюда в основном ходили парами, иногда устраивали корпоративные вечеринки, любили заглядывать иностранцы, и, разумеется, никто не кидал на сцену денег с требованием «сбацать „Мурку“.
В начале одиннадцатого Алена ушла со сцены, и ее место заняли другие музыканты – это было то самое время, когда публика хотела плясать. Небольшой цыганский ансамбль лихо заиграл кадриль, и задвигались стулья в зале – на пятачок перед сценой выскочило сразу несколько желающих размяться – компания менеджеров среднего звена (как определила Алена из-за кулис). Все в ресторанной науке было рассчитано – и время есть, и время слушать, и время плясать, чтобы затем вновь есть, есть, есть…
Она уже переоделась, как вдруг в гримерку постучались.
– Да! – крикнула Алена.
– Привет… – В открытую щель протиснулась лохматая черная голова – это был Коля Жданько, официант. Его почему-то все звали Николя – на французский манер. – Тебя Иван Родионович к себе просит.
– Где он?
– Все там же, на втором этаже…
Алена поднялась наверх по узкой лестнице – там, на балкончике, был кабинет Халатова. Он любил наблюдать за происходящим в зале.
– Добрый вечер, Иван Родионович.
– Садись, Алена…
