почти ровную, как и остальные линии стрижки. Почти стрижки. То ли от моей почти стрижки, то ли от болотного цвета костюмчика глаза как-то очень уж позеленели. Они и раньше, конечно, были не голубыми и не карими. Но такой зелени на лице не было давно. Если бы осмотр начала не с обуви, то ниже глаз опуститься бы не смогла. Потом смогла, позже, но не сразу. И зелень очень облагораживает новоявленные углы и прямые. Благородный американский налет появляется в облике.
– Так сходят с ума. Стоять и любоваться своими же глазами. Радоваться почти лохмотьям и умиляться, как похорошели глаза, – бред. «Полный бред», – моё в общем-то слабое «я», но с сильным критическим началом, не могло смолчать.
– Ну и что! Перед просветлением помрачение – обычное дело. И потом, лучше уж замечать, какие у тебя прекрасные глаза, чем не замечать этого, – сильное «я» особо не собиралось спорить, чувствуя свою правоту.
Чтобы девчонки не поругались на ровном месте, почти силой оттащила себя от зеркала. На чем нас прервало зеркало? Важнее моих прекрасных глаз, конечно, ничего нет, но это было что-то не столь значимое, но и не совсем бессмысленное… Что же, кто же… Квартира! И говорил мне про нее Петр Петрович. Как всё-таки активизируются умственные процессы, когда возвращается блеск глаз. Чем ярче женщина смотрит, тем лучше она думает. По крайней мере, с памятью у нее становится лучше – это точно.
Нашла бумажку с номером ПП. Он взял трубку буквально сразу:
– Слушаю, дорогая гостья.
– Добрый день, Петр Петрович, Вы про квартиру что-то говорили – вот, созрела. Поможете?
– Быстро созрела, пиши телефон: 5 – 12–25.
– А дальше?
– Что дальше?
– Мне кажется, цифр мало.
– В самый раз, хозяйку зовут Алевтина Александровна, записала?
– Спасибо, Петр Петрович, Вы – настоящий, – хотелось сказать Петровичу что-то доброе.
– Вот только давай без волшебников, Ярослава Львовна, – Петрович бурчал, но был явно доволен.
– Ну, какой Вы волшебник! Волшебник – как-то буднично. Вы, – какое-то слово вертелось на языке, но никак не говорилось, – Вы, Петр Петрович, летний Дед Мороз! Вот Вы кто! Ну, вот, например, в «Огниве». Волшебник – это кто? Ему что говорят? Хочу принцессу прямо сейчас, хочу денег тоже сейчас, хочу отгадать загадки и изменить решение суда тоже срочно – это же проза! Никаких чудес на самом деле от волшебников сейчас не ждут. А Дед Мороз – всегда праздник и подарки. Потому что раз в год. И только зимой. А Вы – исключительный Дед Мороз. Возможно, даже круглогодичный. Пока точно сказать не могу, но то, что летний – точно!
– Ну, лиса! – Петрович млел. – Любого заговоришь и уговоришь.
– Ну, совсем чуть-чуть, вот совсем чуть-чуть, честное слово! И только на хорошее.
Ну надо же! Это я опять о своем. Как всё-таки возвращение блеска глазам активизирует умственную
