и не надобна стала.
И всё ни к чему ты это говорить, всё несообразно. Ты и отцу наговорила. Уйди, сделай милость.
Сам знаешь, что никого, кроме тебя, не любила. Взял бы, не взял замуж, я на то бы не обижалась. Не повинна я перед тобой ничем. За что разлюбил? За что?
Нечего нам с тобою переливать из пустого в порожнее. Уйди ты. То-то бестолковые!
Не то мне больно, что обманул меня, жениться обещал, а что разлюбил. И не то больно, что разлюбил, а на другую променял, – на кого, знаю я!
Эх! С вашей сестрой разговаривать, никаких резонов не понимают; уйди, говорю, до худа доведешь.
До худа? Что ж, меня бить будешь? Бей, на! Что морду-то отворотил? Эх, Никита.
Известно, нехорошо, народ придет. А что ж попусту толковать.
Так конец, значит, что было, то уплыло. Позабыть велишь! Ну, Никита, помни. Берегла я свою честь девичью пуще глаза. Погубил ты меня ни за что, обманул. Не пожалел сироту (плачет), отрекся от меня. Убил ты меня, да я на тебя зла не держу. Бог с тобой. Лучше найдешь – позабудешь, хуже найдешь – воспомянешь. Воспомянешь, Никита. Прощай, коли так. И любила ж я тебя. Прощай в последний. (Хочет обнять его и берет зa голову.)
Эх! Разговаривать с вами. Не хочешь уходить, я сам уйду, оставайся тут.
Зверь ты! (В дверях.) Не даст тебе Бог счастья! (Уходит плача.)
А пес ты, Никита.
А что?
Как взвыла-то она. (Плачет.)
Ты-то чего?
Чего? О… би… дел ты ее… Ты так-то и меня обидишь… пес ты. (Уходит в чулан.)
То-то неразбериха. Люблю я этих баб, как сахар; а нагрешишь с ними – беда!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
Петр.
Анисья.
Акулина.
Анютка.
Никита.
Матрена.
Кума – соседка.
Народ.
Анисья (останавливается, прислушиваясь). Опять что-то бурчит. Должно, слез с печи.
Кличет. Поди погляди, чего ему? Во… орет.
А ты-то что ж?
Иди, говорят. (Акулина идет в избу.)
Измучал он меня. Не открывает, где деньги, да и всё. Намедни в сенях был, должно, там прятал. Теперь и сама не знаю где. Спасибо, расстаться с ними боится. Всё в доме они. Только
