(1940–1996), поэтЕсли читатель не знает писателя, то виноват в этом писатель, а не читатель.
Читателю хорошо – он может сам выбирать писателя.
Интересы писателя и интересы читателя никогда не совпадают – разве что по удачному стечению обстоятельств.
С каждой новой написанной вами книгой вы теряете почитателей, которых приобрели своей предыдущей книгой.
На свете полно бездарных писателей – но также и бездарных читателей.
Человеческий род, к которому принадлежат столь многие из моих читателей…
Кс. находит какое-то сочинение глупым.
– Чем вы это докажете?
– Помилуйте, – простодушно уверяет он, – да я мог бы так написать.
У начинающего писателя все удовольствие приходится на его долю, а читатель не получает ничего.
Нет писателя настолько неспособного, чтобы не найти подобного ему читателя.
Лучше писать для себя и потерять читателя, чем писать для читателя и потерять себя.
Во мне, а не в писаниях Монтеня содержится то, что я в них вычитываю.
Мы, в сущности, учимся у тех книг, о которых не в состоянии судить. Автору книги, о которой мы можем судить, следовало бы учиться у нас.
Есть писатели, размышлять о которых приятнее, чем читать их.
Порой я читаю книгу с удовольствием, а к автору отношусь с ненавистью.
Он уже почти классик. Его уже почти не читают.
Странно: когда произведение уже вышло из печати, то есть как раз тогда, когда его начинает оценивать публика, – оно перестает интересовать автора.
Встречи с писателями
Писателя нужно читать, но его не должно быть ни видно, ни слышно.
Любить писателя и потом встретить его – все равно что любить гусиную печенку и потом встретить гуся.
Мы, англичане, говорим: настоящий друг тот, кто навестит тебя даже в тюрьме. Нет: настоящий друг тот, кто придет на твое выступление.
Автор, который говорит о собственных книгах, почти так же несносен, как
