восемь лет…
– Двадцать девять, сэр.
– Родилась в Миннесоте, родители по-прежнему живут там. Нет ни братьев, ни сестер, нет детей. Э… распавшийся нетрадиционный брак?
– Сейчас я одна, сэр.
– Янсон, меня это не интересует, честное слово. Возвращайся на Базовую Землю, договорись с сержантом, подумай, что тебе нужно, чтобы устроиться здесь и в участке на «Востоке-1»… Черт тебя подери, пусть мэр видит, что ты занята делом.
– Есть, сэр.
В общем, Янсон была довольна встречей и своим новым назначением. Она убедилась, что люди вроде Кличи – и их непосредственное начальство – пытались, в меру сил, разобраться с неожиданным феноменом, внезапным открытием Долгой Земли. Как она знала из новостей и других источников, далеко не во всех странах дела обстояли так.
Глава 10
– Господин премьер, почему бы просто не запретить переходы? Это же откровенная угроза для системы безопасности!
– Джеффри, с тем же успехом можно запретить дышать. Даже моя мать переходила!
– Но население бежит. Бедные кварталы совсем опустели. Экономика терпит крах. Мы должны что-то предпринять!
Гермиона выдержала тактичную паузу.
Гермиона Доуз прекрасно умела держать паузу. Она гордилась способностью отсеивать то, что люди говорили, от того, что они хотели сказать. Этот навык она с успехом практиковала на протяжении почти тридцати лет, работая на политических зубров всех мастей. Она так и не вышла замуж, и, казалось, Гермиону не пугало одиночество: она со смехом рассказывала подругам-секретаршам, что золотое кольцо, которое она носила, играет роль пояса целомудрия. Она была достойна доверия – и ей доверяли; шефы отмечали, что единственный незначительный недостаток Гермионы Доуз в том, что она старательно коллекционировала все песни Боба Дилана.
Она чувствовала, что никто из коллег ее не знает, – даже джентльмены, которые периодически, когда Гермиона была на работе, влезали к ней в квартиру и устраивали осторожный обыск. Несомненно, они обменивались улыбками, осторожно кладя на место крошечную щепочку, которую Гермиона каждый день всовывала между входной дверью и косяком. Она тоже улыбалась – когда замечала, что чьи-то большие грубые ноги в очередной раз раздавили крошку меренги, которую она неизменно бросала на ковер перед дверью гостиной и на которую они никогда не обращали внимания.
Поскольку Гермиона не снимала кольцо, никто, кроме нее самой и Господа Бога, не знал, что изнутри (за немалую сумму) была выгравирована строчка из песни Боба Дилана: «Все в порядке, мама, я истекаю кровью». Гермиона гадала: способен ли в наши дни хоть один проныра из числа ее коллег, включая большинство министров, опознать цитату?
И вот, спустя несколько лет после Дня перехода, в кабинете министров шли взволнованные дискуссии, а Гермиона размышляла, не слишком ли она стара, чтобы работать с мэтрами, в противоположность идиотам.
– Значит, нужно лицензировать Переходники.
