мягко сказала женщина. – Но без вашей подписи мы не можем…
На диван, подумала Ирена устало. И дня два не высовывать нос из-под пледа. Восстанавливать внутреннюю экологию…
Она подписала. Петер долго изучал бумагу, будто сомневаясь в подлинности Ирениного автографа; потом официант принес жареное мясо, и документ пришлось убрать – от жирного соуса подальше.
– Видите ли… Основная специальность вашего бывшего мужа – моделятор.
Красный соус оплывал каплями – как будто мясо, преобразившись над огнем, пожелало снова выглядеть сырым и воспользовалось косметикой из кровавого томата. Вот так и женщины… – подумала было Ирена, но доводить назидательную мысль до конца не больно-то хотелось.
– Итак, моделятор, – голос Петера понизился до шепота. – Экспериментатор… И случилось так, что в процессе эксперимента ваш муж создал…
– Мой бывший муж, – механически поправила Ирена.
– Ваш бывший муж… создал функционирующую четырехмерную модель. Во временном режиме десять к одному…
– Очень хорошо, – сказала Ирена, потому что оба ее собеседника явно ждали какой-то реакции.
Женщина поперхнулась. Петер сглотнул:
– Вы не поняли… Он находится ВНУТРИ модели. Мы имеем сведения о том, что он жив и здоров… Вместе с тем его поведение наводит на мысль о шоке. О расстройстве восприятия…
Ирене представился Анджей, восседающий посреди своего спичечного города – самая высокая башня едва достает ему до плеча. «Это? Пустяки, так, моделька…»
– Я что-то не очень вас понимаю, – призналась она честно. – Но я обещаю подумать.
…Примерно месяц назад она получила открытку. Без подписи, и текст был напечатан безликим принтером – но она все равно сразу же поняла, кто отправитель.
На картинке не было ничего особенного – просто красивый городской пейзаж. Какой-то магазин с яркой витриной. Вывеска над входом, нечто вроде «Праздничные шутки и сюрпризы». Улица, прохожие, дети, обычные жанровые сценки…
«Ну, я пошел, – написано было на обратной стороне. – Привет».
Она долго вертела открытку в руках. В какой-то момент даже обеспокоилась – ей почудился намек на самоубийство… И, возможно, любой другой человек, отправляя подобное послание, действительно помышлял бы о суициде. Любой другой – но не Анджей.
Он был из тех, кто НИКОГДА не покончит с собой. Даже в помыслах.
Что он имел в виду? Она думала об этом несколько дней, а потом перестала. В конце концов, все это осталось в далеком прошлом – Анджей…
Анджей.
Она села на диване. Дом спал; спала на журнальном столе черепаха, и Сэнсей тоже, вероятно, дрых в своей будке – хотя стоит случайному прохожему пройти вдоль забора, как все окрестности тут же узнают, каков бывает Сэнсей…
А открытку она давно уже выбросила. Вместе с прочим бумажным хламом.
Сначала была проходная. Потом внутренний
