квартире ничего не нашли?
– Ничего. Я сам туда ездил. Было заметно, что в последние дни там никто не появлялся. Даже слой пыли лежал на мебели, хотя у Тамары была своя домработница. Но ключи она никому не давала. Сама туда ездила, открывала двери, впускала домработницу и вечером запирала квартиру.
– Вы жили дружно?
– Достаточно хорошо. Не скажу, что абсолютно идеально, но близко к этому. Я все-таки женат в третий раз и знаю, что такое почти идеальный брак.
– У вас составлено завещание?
Сергей Викторович усмехнулся, взглянул на сестру и заявил:
– Про завещание я ничего тебе не говорил. Господин Дронго, это вопрос или утверждение?
– В таком случае утверждение.
– Да. Я составил завещание, когда женился в третий раз. Мой концерн должен отойти Олегу, моему сыну. Он и сейчас там работает. Дома во Франции и в Москве получит Тамара. Дом в Крыму – моя сестра. Дача в Жуковке достанется сыну. Кроме того, я разделил свои деньги примерно пополам, не считая десяти миллионов, которые завещал племянникам, детям моей сестры. Извини, Елизавета, что никогда об этом тебе не говорил. Но ты всегда была единственным человеком, в чьей любви и преданности я никогда не сомневался.
– Спасибо, – взволнованно произнесла сестра, смахнула слезу и достала носовой платок из своей сумочки.
– Твоим детям по пять миллионов долларов. Дочери и сыну, – продолжал Сергей Викторович. – Я думал, что так будет справедливо.
– Спасибо, – бормотала растроганная женщина.
– Ваша жена знала об этом завещании?
– Сначала не знала. Потом я ей сообщил. Сказал, что она получит дома во Франции и в Москве и часть моих денег. Она была очень благодарна.
– В случае вашей смерти, – безжалостно напомнил Дронго.
Елизавета Викторовна вздрогнула.
– Да, – спокойно согласился ее брат. – В случае моей смерти.
– Значит, ваша молодая супруга получает дома в Москве и на Лазурном Берегу, а также какую-то сумму денег.
– Да, она станет богаче миллионов на сорок или пятьдесят, если это вы хотите знать.
– А ваш сын?
– Еще богаче. Раза в три. Только из этого не следует, что мой сын решил таким образом вернуть себе все и устроил похищение своей мачехи. Он на такое просто не способен.
– Я его не обвинял. Это вы сделали подобное предположение.
– Я тоже не похищал и не убивал своей жены, – продолжал в том же ерническом тоне Сергей Викторович. – Она мне очень нравилась. С ней я чувствовал себя достаточно молодым человеком. Если это вас интересует.
– У нее были записные книжки?
– Конечно. Обе лежат дома, в шкафу. Следователи уже интересовались их содержимым. Там тоже не было никаких следов, хотя все номера и фамилии до сих пор проверяются.
– Когда вы расстались с ней в день исчезновения? Можете вспомнить?
– Конечно,
