задачей. Затем они отслеживали работу мозга обезьян, когда те тянулись к шарикам снова и снова… Просматривая по завершении эксперимента томографические изображения, исследователи обнаружили, что площадь участка коры мозга, активирующегося при выполнении задачи, увеличилась в несколько раз. Иными словами, благодаря одной лишь практике у каждой обезьяны увеличился участок мозга, отвечающий за выполнение этой задачи. И не за несколько сотен лет в процессе эволюции, а за время одного-единственного эксперимента, длившегося всего несколько месяцев!
«Отличная новость для беличьих обезьян, – скажете вы, – но ведь мы не принимаем обезьян на работу в свои организации (по крайней мере в качестве сотрудников)». Однако последние исследования в области нейробиологии показали, что у людей этот процесс происходит аналогичным образом.
Краткий курс нейропластичности
«Я запрограммирован на то, чтобы быть несчастливым». «Старую собаку не научишь новым фокусам». «Некоторые люди – циники от рождения, они никогда не изменятся». «Женщины не сильны в математике». «Я от природы скучный человек». «Она прирожденная спортсменка». Примерно такие представления характерны для нашей культуры. Наш потенциал биологически зафиксирован. Когда мозг окончательно сформировывается, пытаться изменить его бессмысленно.
Если бы осуществить стойкое позитивное изменение было невозможно, такая книга, как «Преимущество счастья», была бы жестокой шуткой – неплохим источником моральной поддержки для тех из нас, кто и так счастлив и успешен, но совершенно бесполезной вещью для остальных. Что с того, что счастье способствует успеху, если мы не можем стать счастливее?
Убеждение, что мы есть наши гены, является одним из самых пагубных мифов современной культуры. Коварным представлением, что люди приходят в этот мир с фиксированным набором способностей и что они, а также их мозг, не могут измениться.
В этом есть доля вины и научного сообщества, потому как в течение десятилетий ученые упорно отказывались признавать потенциал в плане изменений, который был очевиден.
Чтобы пояснить этот тезис, я хотел бы вернуться в Африку.
Африканский единорог
Наскальные рисунки и надписи времен Древнего Египта говорили о существовании некоего мифического создания – наполовину зебры, наполовину жирафа. Когда в XIX столетии эти наскальные рисунки обнаружили английские торговцы, они назвали это чудовище африканским единорогом, характеризуя его как вымышленное, биологически невозможное существо. Однако аборигены бассейна реки Конго утверждали, что видели именно такого зверя в глубине джунглей. Даже без помощи современной генетики английские исследователи знали, что это сказки: жирафы просто-напросто не спариваются с зебрами, а потому не дают такого потомства. (Зебры, может, и считают, что жирафы обладают харизмой, но не находят их привлекательными.) В течение нескольких десятилетий западные биологи посмеивались над
