мне делать? Куда мне деваться?
– А это уж, гражданочка, не мое дело! – отчеканила Жмуркина, забирая договор. – Освобождайте квартиру, иначе я буду принимать меры! В соответствии с действующим законодательством!
– Но, может быть, я найду деньги и сама заплачу…
– Нет, гражданочка! – глаза Жмуркиной блестели, видно было, что Симино унижение доставляет ей удовольствие. – Ничего вы не заплатите! У нас договор с гражданином Вяхиревым – так? Если бы он заплатил, тогда еще может быть, а поскольку его нет – то и разговора нет. Оплата своевременно не поступила, в связи с чем договор расторгается. У меня уже новый договор на руках, арендатор внес аванс и через три дня должен въехать, а нам еще квартиру надо в порядок привести!
С этими словами Жмуркина оглядела кухню и поджала губы:
– Запустили квартиру, запустили! С вас еще, по-хорошему, компенсацию нужно взять…
– Какую еще компенсацию?
– Известно, какую – за ненадлежащее состояние…
Жмуркина вышла из кухни, оттеснив Симу плечом, и быстро обошла всю квартиру, заглядывая в углы, поджимая губы и недовольно бормоча:
– Запустили, запустили…
Кровать в спальне не застелена, на стуле валялись Симины колготки и лифчики, было душно, потому что Сима забыла открыть форточку, убегая утром. Да еще воняло по всей квартире горелым.
В целом квартира производила плохое впечатление, но сейчас Симу волновало не это. Она брела за Жмуркиной, опустив голову и думая, что делать.
Уходя из спальни, она спохватилась:
– Но здесь же много наших вещей… моих вещей… вот эту кровать, к примеру, я сама купила!
– Купила – забирай! – ответила Жмуркина, не моргнув глазом. – Кровать в договоре не упомянута, и личные вещи тоже. Только имей в виду – чтобы через двадцать четыре часа здесь никаких ваших вещей не было! Что останется – перевезем на свалку, транспортные расходы за ваш счет, по повышенным расценкам!
– Почему по повышенным?
– Потому что за срочность!
Жмуркина обошла всю квартиру и вернулась в прихожую. Там она остановилась и отчеканила:
– Значит, двадцать четыре часа! Иначе мы будем принимать меры!
Дверь за ней с грохотом захлопнулась.
Сима вернулась на кухню, села и тупо уставилась на следы огромных ботинок Жмуркиной на грязном полу.
Сергей говорил ей, что это его квартира. Говорил не один раз, разрешал ей наводить уют, покупать вещи.
Однако Сима никогда не видела никаких документов. Все это лежало у Сергея в столе, и он запрещал Симе трогать его бумаги. Даже квитанциями на оплату всегда занимался сам. Значит, он ей врал. И, наверное, не только в этом.
Сима вспомнила, как он был строг насчет соседей. Не вступать ни в какие разговоры, если какие проблемы – он сам решит. Теперь ясно почему: он боялся, что от соседей Сима узнает, что квартира не его. Но какая, в конце концов, ей разница?
