глубине души шевельнулись слабые ростки стыда. Ну, это же надо так напиться! И главное – с чего ее так повело? С бокала вина и двух коктейлей? Нет, кажется, их было три.
Первый коктейль она выпила, как только вошла в зал ресторана. Это Ленка Голубовская так распорядилась – коктейли стояли на столике у входа, и она зорко следила, чтобы все пили. Она сказала, что это называется «приветственный фуршет». Ленка ведь так просто не отстанет. Сима не помнит, какой был коктейль – что-то разноцветное, приторное, с бумажным зонтиком. Сима вдруг воочию увидела, как Вадик Пугачев попробовал свой коктейль, тихонько поморщился – бурда, мол, и поставил стакан на подоконник. И она, Сима, последовала его примеру, стало быть, тот, первый коктейль можно не считать. Но что было дальше? Пока что в голове полный туман.
Налюбовавшись на свою неземную красоту, Сима кое-как доковыляла до ванной. Для того чтобы открыть дверцу душевой кабинки, ей понадобились минут семь и все силы, что остались в организме. Впрочем, их почти не осталось.
Сима зажмурилась и пустила только холодную воду, потом, когда терпеть стало невозможно, сильно открутила горячую. Таким образом она наказывала себя за безобразное поведение накануне.
Контрастный душ сделал свое дело, и через двадцать минут она почувствовала себя гораздо лучше. Из зеркала на нее смотрела несчастная, бледная, больная физиономия, но все же больше похожая на человека, а не на маску к Хеллоуину. Теперь она могла показаться перед Сергеем, а если бы он сварил ей чашку крепкого кофе, какой только он умеет варить, она стала бы почти человеком…
Сима кое-как подсушила волосы, надела розовый халатик, в котором бледность ее была не так заметна, и выбралась из ванной.
Встав на пороге, она снова позвала:
– Сергей! Сережа!
И опять ей никто не ответил.
Держась за стенку, она добрела до кухни.
Там Сергея не было. Не было и обычных признаков его утреннего присутствия – не пахло свежемолотым кофе и тостами, не урчала включенная микроволновка…
– Сергей! – повторила Сима жалобно. – Серенький! Ты что – все еще на меня сердишься?
Вопрос был риторический.
Мало того, что она накануне приползла домой буквально на бровях, сейчас в ее памяти всплыли такие детали вчерашнего вечера, что Сима покраснела до корней волос. Сима вспомнила, как ползала на площадке в поисках ключей, как Сергей тащил ее в квартиру, а она вырывалась и орала что-то несусветное.
Другой бы мужик бросил такую заразу на холодном полу, чтобы протрезвела к утру, но только не Сергей. Он всегда стеснялся соседей. Точнее, никого не хотел пускать в свою жизнь. Так и говорил Симе: с соседями ни в какие отношения не вступать. Скажешь «здрасте» у лифта, и пошла себе по своим делам. С детками не сюсюкать, собачек не гладить, мужикам глазки не строить, с тетками про погоду не разговаривать, дворничихе замечаний не делать. Если какие проблемы – пускай ко мне обращаются, я разберусь. Сима на такие слова только кивала – квартира его, хозяин – барин, ей эти соседи
