войне, уже совсем не только информационной. Вся иллюзорность российской политики, направленной на «спасение» русинов, проявилась затем уже в ходе самой войны на занятой русской армией галицийской территории, что вызвало ответный террор австро-венгерских властей против ничего не подозревавшей массы русинского населения, вся вина которого состояла в том, что часть ее интеллигенции экспериментировала с конструктом национального самосознания. Этот эксперимент, подхваченный по ошибке соседней империей, обернулся трагедией для русинов.
Война между двумя армиями, российской и австро-венгерской, после падения монархии в России переросла в Гражданскую войну. Направляемая большевиками и ведомая в значительной мере профессиональными военными из числа освобожденных по сепаратному мирному соглашению австро-венгерских и германских военнопленных, вошедших в Красную армию, эта Гражданская война уничтожила как остатки прежнего монархического режима, так и начатки режима демократического и передала обескровленную войной Россию в руки режима коммунистического.
Введение
Империй призрачных орлы[1]
Эта книга возникла как ответвление истории православной церкви в Америке и исследует европейские и мировые последствия события, самого по себе малозначительного в мировой истории, а именно присоединения на рубеже XIX и XX веков части русинской иммиграции в Америке к русской епархии. К моменту этого присоединения почти вся епархия ютилась в русском соборе в Сан-Франциско; в ее составе находилось несколько церквей на проданной Соединенным Штатам Аляске с бегущим оттуда духовенством и, по существу, не зависящая от нее греческая церковь в Новом Орлеане с присланным из России греческим священником. В начале 1890-х годов, по словам архиепископа Платона (Рождественского), главы русской епархии в Америке с 1907 по 1914 г., без всякой инициативы с ее стороны в ее ограду «буквально ворвались» русины-униаты[2], которых отказалась признать местная католическая иерархия. Переход в русскую епархию огромного греко-католического прихода в Миннеаполисе и последующее вступление в епархию других карпаторосских униатских приходов вместе со своими церквами образовали тело епархии, разбросанной по территории Соединенных Штатов и Канады. К началу Первой мировой войны русская епархия (за исключением Аляски) состояла в массе своей из карпатороссов.[3]
Первая мировая война, потрясшая до основания Старый Свет, принесла многие потрясения и в Новый, в том числе в жизнь американской епархии РПЦ. Однако в этом очерке мы рассмотрим обратную зависимость: не столько влияние войны на американскую православную епархию, сколько влияние самой епархии на Первую мировую войну – более того, ее бессознательный, но тем не менее решающий вклад в развязывание этой войны. В качестве преамбулы к развитию этого
Главе «Введение» и книге в целом название подсказала строка стихотворения русского поэта Михаила Зенкевича «Металлы».
Святейший синод опубликовал следующий состав русской епархии в Америке на 1901 год: 725 русских, 2448 галичан, 4450 русинов (карпатороссов), 1420 сербов и южных славян, 541 грек, 3596 арабов, 2234 креола, 2121 индеец, 3767 алеутов, 8750 эскимосов, 77 других. «Сообщения из-за границы», Церковные ведомости, 14 (1901), 289. За 14 лет (к началу войны) в русскую епархию вошло еще более сотни карпаторосских приходов.
