поговорит об этом с начальником Синия по возвращении в лагерь преторианцев, расположенный сразу за стенами Рима.
– Центурион Арминий! – крикнул Бальб, обернувшись через плечо. – Ко мне!
Командир отряда германских ауксилариев поспешно подбежал к нему. Это был высокий, широкоплечий человек, его пластинчатый панцирь едва сходился на мощном торсе. Он поднял взгляд на трибуна. Его борода в ярком солнечном свете казалась огненно-красной.
– Слушаю, трибун.
Бальб кивнул в сторону конников.
– Эскорт из Рима. Теперь они охраняют обоз. Ты со своими людьми можешь возвращаться обратно в Нарбон.
Германец недовольно надул губы.
– Мы должны были передать обоз в Пиценуме, трибун. – Он неплохо говорил на латыни, но с жутким акцентом. – Парни рассчитывали поразвлечься в городе, хотя бы один вечер перед тем, как идти назад.
– Ну, теперь в этом нет необходимости. Кроме того, сомневаюсь, чтобы местные с восторгом приняли эту твою небольшую орду германцев. Уж мне-то известно, на что вы способны, стоит вам только дорваться до вина.
Центурион Арминий нахмурился.
– Я позабочусь, чтобы они не вызвали никаких недоразумений, трибун.
– А они их и не вызовут. Приказываю тебе поворачивать назад и шагать обратно в Галлию, понятно?
Центурион медленно кивнул, явно огорчённый и недовольный. Потом, коротко поклонившись начальнику, он повернулся и пошёл к своим людям.
– Взять ранцы! Быть готовыми к маршу! Шагаем обратно в Галлию, парни. Такой приказ.
Некоторые заворчали, некоторые громко выругались на родном языке, явно выражая недовольство своим центурионом.
Бальб посмотрел на Синия и тихо сказал:
– Не могу позволить этой банде волосатых варваров обрушиться на мирных граждан.
– И правильно, трибун. – Синий покивал. – Достаточно скверно уже то, что германцам позволили конвоировать обозы с монетой и серебром, как теперь стало принято. Это дело следовало бы оставить настоящим солдатам, легионерам. Или послать когорту гвардейцев.
– Кажется, император нам не очень-то доверяет, – мрачно заметил Бальб. – В последние годы слишком много командиров стали увлекаться политикой. И нам, остальным, приходится мириться с таким положением дел. И как ни крути, мы тут ничего сделать не в силах. – Он выпрямился в седле. – Расставь своих людей впереди и позади фургонов. Двинемся, как только германцы скроются из виду.
– Слушаюсь, трибун. – Центурион Синий повернулся и отдал своим людям соответствующие распоряжения. Германские наёмники неспешно и с ворчанием выстраивались в одну колонну позади фургонов, а всадники занимали их место, так что вскоре оба отряда были готовы отправиться по своим маршрутам. Бальб подъехал к центуриону Арминию, чтобы отдать последние приказания.
– Вы следуете в Нарбон со всей возможной быстротой. Поскольку меня с вами не будет и некому будет за вами присматривать, проследи,
