взгляд опускает, усмехается горько, головой мотает.
– Ты уже точно мне больнее не сделаешь. Даже если очень постараешься.
Саша вздрагивает, взгляд короткий и странный на него бросает и вперёд идёт, слыша шаги за спиной тихие.
«Я об этом пожалею», – мысленно повторяет он.
***
Но Саша об этом не просто жалеет, много позже из квартиры своей вылетая и дверью едва не хлопая, он себя клянёт на всех известных ему наречиях. Он воздух ночной, холодный глотает жадно, глаза закрывает, жмурится до цветных пятен под веками. В груди так привычно болью дерёт.
Он устал, устал, устал-устал-устал!
Капли дождя рядом падают сначала редкие, потом более частые и крупные. Саша голову назад запрокидывает, струям воды небесной лицо подставляя.
Перед внутренним взором калёным железом выжгли, кажется, юношу хрупкого, изломанной куклой сейчас на его диване свернувшегося в клубок тесный, и глаза заплаканные в подушке прячущего.
Горло удавкой душит. Саша этот мир не-на-ви-дит.
С его губ рык почти звериный срывается.
Не задохнуться
Ярик по лестнице вихрем слетает, на улицу выбегает, сгибается и ладонями в колени упирается. Сердце стучит безумной чечёткой, дыхание, кажется, вообще больше никогда в норму не придёт. Он головой трясёт, будто морок стряхнуть пытается, и стонет негромко, признавая, что это всё, к счастью ли, к горю ли – реальность.
Он выпрямляется резко, взгляд к небесам возводит, замирает на долгий миг, за который события вчерашнего дня восстановить в памяти пытается. Они до ужаса чёткие и острыми почему-то ощущаются, словно хрусталь ломкий.
Ярик задыхается немного, когда вспоминает о том, что он вчера рассказал своему новому знакомому. Всё. Почти без единого умолчания.
Его страхом животным прошивает, он невольно в сторону от идущего мимо человека отшатывается и до скамейки, первой попавшейся, добредает. Его сейчас слишком сильно оглушает осознание, что он по сути чужому человеку доверился без задней мысли, открылся полностью.
Тот парень – «Саша, – напоминает он себе», – словно плащ спокойствия некоего за спиной носит и укрывает им всех, рядом находящихся. Ярик, в его квартире оказавшись, неуютно поначалу себя чувствовал, настороженность в груди таил, но стоило тёмной хвое приглашающе к беседе блеснуть, как его прорвало. Вся та стена, столь упорно возводимая им и защищавшая его от окружающих, рухнула, пеплом рассыпалась.
Саша слушал внимательно, не перебивая, лишь руку его один раз сжал, когда почувствовал, что Яру сломаться недолго осталось. И Ярик доверился ему. Доверился, как никому прежде, хотя и видел всего пару раз мельком.
Ярик чувство долгожданного облегчения почувствовал, когда рассказ свой закончил, но ещё большего, когда Саша остаться разрешил. Яр ему безумно за это благодарен был. Он один, наедине с собственными мыслями, оставаться боялся. Ему на уровне подсознания казалось, что тень с кладбища вернётся
