Если нет памяти, то ничего, вообще, нет.
– Не так давно, ты говорил, что особо не стремишься восстановить свою память.
– Да, говорил. Но теперь мне кажется, что мы не только имеем право, но и обязаны что-нибудь вспомнить.
– Я сомневаюсь в том, что кто-то из существ многое помнит и знает о себе. Предполагаю, что у них в сознании всплывают какие-то фрагменты тех событий, которые, скорей всего, с ними, вообще, не происходили.
– Я спорить с тобой не буду. Я не знаю, Тамара. Но мне хочется во многом разобраться.
– Во всём разобраться? Слишком велико твое желание и неисполнимо, Максим.
На них из кустов почти в упор бесцветными глазами смотрели Владимир Семёнович и Поликарп Терентьевич. Почему же им так необходимо пытаться рассмотреть невидимое? Но ведь чиновник и паукообразный монстр остались там, в камне, и в чьей-то ущербной памяти. Кто же тогда эти существа? Кто они? Клоны? Копии? Или, опять же, чья-нибудь грубо материализованная иллюзия?
На сей раз, чтобы не видеть того, чего просто не может быть, они взлетели вверх, метров на пять-семь, над травой.
– Наверное, нас кто-нибудь уже ищет? – предположила она. – Возможно, мы заблудились, попали в ирреальный мир.
– А ты мне скажи, какой мир можно назвать настоящей явью и действительностью, – сказал он. – Ты не знаешь, и мне это не ведомо. Нас не ищет ни одно живое существо потому, что никто и никогда не терял.
Тамара на его слова не знала, что и возразить. Возможно, Максим прав, но, скорей всего, говорит о тех событиях, которые никогда не произойдут. Она сейчас не предполагала, а была уверена в том, что любой мир наполнит условностями и необязательными правилами, которые зачастую смешны, нелепы и даже опасны. Их придумывают те, кто опирается на сиюминутность происходящего.
Эти алчные и злые господа и дамы усиленно делают вид, что верят в Бога. Но Всевышний вдалеке от них, ибо он-то знает, что Жизнь не имеет конца и начала. Тщетно украшать свою рясу или повседневную одежду и грешное тело драгоценными камнями и золотом, если ты даже не пытаешься понять даже самой малой сути происходящего.
Пусть Тамара и Максим потеряли значительную часть свои памяти, но они обрели пусть слабое, но представление о том, о чём не могли знать и ведать. Несомненно, что такого рода озарения приходят к живым и условно мёртвым существам только извне. Кто пожелает, тот услышит мудрые голоса Мироздания. Но главное заключается не только в том, чтобы им поверить, но и попытаться понять, о чём идёт речь.
Они решили опуститься на высокий бугор, с которого даже между стволами гигантских деревьев можно что-то рассмотреть.
– Мы движемся очень быстро, – посетовала Тамара, – но конца нашего пути не видно.
– Не самого пути, – поправил её слова Максим, – а лишь его малого отрезка. Но и этого, вполне, достаточно для того, чтобы осознать пусть ничтожную, но часть своей сути.
– Этого нам не дано. Мне кажется, что
