Да здесь уютно, – не удержался от иронии жандармский штаб-ротмистр. – Добрый вечер, господин Струве.
– Здравствуйте, милостивый государь! – с миролюбивой улыбкой ответил судебный медик, носивший звучную немецкую фамилию. – Притомились с дороги? Не прикажете самоварчик? Распоряжусь в сию секунду-с.
– Не извольте беспокоиться, Василий Яковлевич. Я на обратном пути заскочу в полковой буфет. Покамест не голоден.
Очи пожилого мужчины, облаченного в кожаный фартук поверх несвежей сорочки, блеснули из-под густых бровей лукавым огнем, мол, понимаю-понимаю – не самое подходящее место для трапез. Ничего-с, сейчас мы скоренько уладим необходимые формальности и ступайте себе, милый отрок, кушайте десерты из этой вашей офицерской ресторации.
– Осспади, – перекрестился старый солдат, не отводя взгляда от мертвого тела, – упокой душу раба твоего Владимира!
Евгений Николаевич сочувственно вздохнул:
– Вы, должно быть, любили своего командира, Некрасов?
– А то как же, ваш бродь! Добрый офицер. И человек порядочный-с. Тридцати не было, а уже комендант! Токмо женились они опять же…
Фельдфебель по-бабьи шмыгнул красным от загара носом и отвернулся, дабы не смотреть на то, что некогда было здоровым и сильным мужчиной. Циничный Струве немедленно выкинул фортель:
– Да-с, поручик у нас в записных красавцах ходил. При жизни-то… Ловко ему туземная пуля красно личико причесала. Не физиономия, а каша-с!..
Служивый разразился матерной бранью и вышел вон, сердито топая видавшими виды сапогами. Медик поймал на себе укоризненный взгляд штаб-ротмистра и с нарочитой вежливостью поинтересовался:
– Велите продемонстрировать? Или сразу документики сладим-с?
– Черт с вами, бездушный эскулап, – покосившись на сверток неясных очертаний, Данилов виновато улыбнулся. – Тащите свои бумажки. Знаю я вас! Уже все готово, небось? Да не забудьте про перо и чернила. Покончим с этим!..
– Оно и славно-с! Сию минуту, господин штаб-ротмистр. Можете пока вон там присесть-с.
Придерживая саблю с новеньким темляком при кожаных кистях, петербуржец опустился на указанный стул. От дурного запаха к горлу подкатывал противный ком. Евгений Николаевич с младых ногтей не выносил вида мертвецов. Весьма постыдная слабость для чиновника тайной полиции. Но поди превзойди собственную природу!
Угораздило же вновь сюда притащиться! Задержись он в полку хоть на полчаса, обязательно бы разминулся с фельдфебелем. Очень уж некстати Некрасов выбрал время для посещения жандармерии. Резолютивная запись в отношении поручика Карачинского могла денек-другой обождать. А там, глядишь, нарисовался бы новоявленный «Черемшин» да и забрал себе дело…
Любопытно, сколько еще будет таких?
Когда смерть военнослужащего наступает в бою, да при свидетелях-однополчанах, подтверждения отсутствия криминальной составляющей не
