ему не нравилось. Незаметно он и сам превратился в странного, охваченного нездоровыми подозрениями человека. Другими словами, он стал психически неуравновешен. Вот потому-то Тер-Погосян и прихватил с собой пистолет, а позже дал обещание застрелиться. Разве может здравомыслящий человек так себя вести? Я думаю – нет.
К тому же, господа присяжные заседатели, когда случилось это недоразумение, свидетелей обвинения волновал только собственный карман, а не установление истины. Что же они предприняли, когда Тер-Погосян устроил опереточный скандал? Они потребовали у Маевского назад свои выигрыши, пригрозив ему «представить случившееся по его начальству». А что значит для человека, живущего двадцатым числом, «представить по начальству»? Любому понятно – потеря службы и безденежье, что, собственно, и произошло. Да ведь и не случайно опытнейший начальник Сыскного отделения не стал составлять протокол. Странным ему показалось поведение подозреваемого. Вот поэтому и не спешил господин полицейский с бумагами. Я думаю, всем совершенно ясно, что мой подзащитный – человек с хрупкой и весьма ранимой психикой.
Позвольте вопрос, господа присяжные заседатели:
– Как вы думаете, а что бы предпринял г-н Безгласный, окажись он на месте Маевского?
– Всенепременно вызвал бы Тер-Погосяна на дуэль, – скажете вы.
– А как бы повел себя поручик Неверов?
– Несомненно, защитил бы свою честь оружием, которое всегда при нем, – предположите вы.
– А статский советник Фон-Нотбек?
– Мог бы попытаться доказать, что «дама червей» была всего лишь талисманом, болезнью предрассудков. Да ведь почти каждый из игроков одержим хоть каким-то, пусть самым малым, – но суеверием, – ответите вы.
– И наконец, если бы это был… Маевский? Как бы поступил он?
– Маевский поступил бы именно так, как и поступил: печально опустив голову, он рассеяно вычерчивал на зеленом сукне стола одну и ту же цифру – «22». И все. Ни слова, ни полслова… Что поделаешь, таков этот кроткий и безобидный человек.
Подойдя к присяжным, п.п. Ардашев осведомился:
– А вот теперь, господа, скажите: может ли он, – защитник указал на подсудимого, – быть циничным карточным шулером? Ответ, я думаю, ясен.
Адвокат вернулся на место. Зал взорвался громом аплодисментов. У многих на глазах выступили слезы.
После недолгого совещания присяжные заседатели вынесли титулярному советнику П.С. Маевскому оправдательный вердикт, вызвавший у него истерические рыдания.
Фалалей Паремузов».
2
Предсмертное послание
Осень приходит в Ставрополь незаметно, как подкрадывается старость или наведывается тяжелая болезнь. Небо мгновенно теряет летнюю синь и хмурится скучным серым цветом, будто на палитре невидимого художника не осталось ни одной яркой краски. Она, будто вражеский лазутчик, пытается проникнуть
